– Ад, веришь ли, тоже не резиновый. Вас таких душепродавцев знаешь сколько? Одних только желающих стать звездами кино и эстрады… Тем более, однажды попав в ад, назад не вернешься – нет у нас ни сроков, ни амнистий. Короче говоря, последние сто лет врата ада открыты только для подписавших контракт – остальные либо в рай, либо в забвение.

– Забвение?

– Ну да, забвение, небытие. Тут ты есть, был, и еще некоторое время будешь, а в небытии тебя не было, нет и не будет никогда, или всегда – в данном случае это одно и тоже. В забвении вообще ничего нет. Кроме тех, что оказались вне ада и рая. Только там их тоже нет, потому что в небытии нет ничего. Кто попал в забвение становится ничем, точнее, большой кучей ничего, окруженной бесконечным ничем. Сложно объяснить, понять еще сложнее, так что просто поверь мне на слово.

Узнав за минуту, не только то, что рай и ад действительно существуют, но и получив конкретное понятие, что, не пойдя на сделку, можно избежать вечных мук и отделаться легким забвением, и по фигу, как ты жил, Шайморданов крепко задумался. Что лучше: не дать жизни оборваться на середине, а потом вечность гореть в геенне огненной, или сойти с дистанции на пол пути, отправившись киснуть в небытии? Неглупому Руслану не хотелось выбирать ни одного из двух зол – он знал, что англичане бы его в этом поддержали. Но, чтобы не выбирать один из двух вариантов, нужно придумать третий! Иначе выберут за тебя.

– А Бог сейчас кто? – оттягивая момент принятия решения, спросил Шайморданов, лихорадочно перебирая в голове всевозможные комбинации.

– Да ты его знаешь. Хотя, конечно, это секрет, но тебе я скажу на ушко, – Пузднецов навис подбородком над Шаймордановским плечом и зашептал. – Последние полгода Богом работает…

– Сколько времени требуется, чтобы затолкать вылетевшие пробки назад?! – дверь ванной комнаты взорвалась фонтаном щепок и на пороге возникла окруженная небесным сиянием Валя Петухова. Из рукавов ее халата до пола свисали белые пернатые крылья, а над головой парило золотистое кольцо нимба.

– Ва-ва-валя? – сердце Шайморданова трижды екнуло.

– Ну, мне пора, – пробормотал Пузднецов и поспешно распался на молекулы какого-то зловонного газа.

– К тебе две души пришли, а ты их обе в ад?!!! – Валя выпростала из-под крыла длинную изящную руку. Ее пальцы, оканчивающиеся не модным маникюром, а острыми как у коршуна когтями, впились в плечо Руслана.

– К тебе! Две! Души! Пришли! – отрывисто выкрикивала Валя, отчаянно тряся Шайморданова. – К тебе! Две! Души! Пришли! – Руслан ужаснулся, увидев, как нос Петуховой удлиняется, застывая желтой костью, глазные яблоки становятся сплошным зрачком, сжимаются до размеров вишневой косточки, щеки и лоб обрастают белы пухом. Она превращается в чайку-лесбиянку! – мысль пулей прошла сквозь голову Шайморданова, вынеся мозги на ближайшую стену, и он, не в силах больше сдерживаться, заорал, вкладывая в крик силу обеих своих душ: – ААААААААААА!!!

– Просыпайся! К тебе твои друзья пришли! С ними еще какая-то сучка черножопая! – Шайморданов открыл глаза и увидел над собой лицо Вали – взволнованное, чуть бледное, но абсолютно человеческое, без всяких намеков на птичьи черты. Она тормошила его за плечо, пытаясь разбудить – на лестничной клетке топтались Пузднецов, Женевьева и сопровождающий их Сяпля.

– Приснится же такое, – пробормотал хриплым спросонок голосом Руслан, с трудом вылез из-под подушек и поплелся искать одежду, чтобы встретить гостей.

20. Научный метод

Американские ученые научным путем подтвердили гипотезу, согласно которой секс, а вернее, основной инстинкт и функция репродукции ведут к избавлению от опасных мутаций и, соответственно, вечному процветанию.

Из колонки новостей

– Ты мне скажешь, что это за сучка? – дикой кошкой шипела Валя, пока Руслан натягивал джинсы и застегивал пуговицы рубашки из китайского шелка.

– Валя, иди, прими ванну, с тонизирующей пеной и ароматизированными солями, – Шайморданов грустно вздохнул и отправился встречать заждавшихся визитеров. Петухова выкрикнула сакраментальное «кобель!» и громко захлопнула за собой дверь ванной комнаты.

Шайморданов кивнул Сяпунову, давая понять, что тот на сегодня свободен, и проводил заторможенного Илью и возбужденно сверкающую черными очами Жене в глубь своих апартаментов.

– Хорошо провели время? – пытаясь изображать радушного хозяина, Руслан пододвинул гостям по мягкому пуфику, сам же уселся на медвежью шкуру, прикрывая белесое пятно – засохший след их с Валей недавней любовной игры.