Из сказанного Руслан не понял, значит ли это, что сделка не состоится, поэтому осторожно поинтересовался: – а договор у вас с собой?

– Где ж ему быть? Я без договора даже в сортир не отлучаюсь, – бес сделал несколько шагов, оказавшись лицом к лицу с Шаймордановым, протянул ему стопку листов, от которых исходило бледное голубоватое сияние. Руслан потянулся к договору, да так и застыл с протянутой рукой – в слабом свете волшебной бумаги он наконец рассмотрел бесовскую рожу.

– Ты?! – только и смог икнуть Шайморданов. Сомнений быть не могло – перед ним, держа двумя пальцами договор купли-продажи души, и сверкая огненными очами, стоял Илья Пузднецов.

– Я, – устало согласился Пузднецов. – Ненавижу приходить к старым знакомым – обязательно какие-нибудь нештатные ситуации случаются.

– Ты… – Руслан почувствовал себя точь-в-точь как в ту минуту, когда Валя заехала кулаком в его промежность, воздуха перестало хватать, в голове вспыхнуло северное сияние, даже яички заломило.– Но как?

– А ты что думал? – Пузднецов равнодушно хмыкнул. – Дьявол – это такая же работа, как любая другая. Кто-то продавцом в палатке работает, кто-то – наемным убийцей, а я – дьяволом. Обыкновенная профессия.

– Но ты…

– Да что я? Я-я, цепочка от буя! – Пузднецов начал раздражаться. – К претенденту на дьявольскую вакансию не так уж и много требований: быть тихим, незаметным, бездетным, холостым, ранее ни где не работать, иметь минимум друзей и родственников. Короче говоря, нужно быть таким, чтобы в жизни никто не подумал, что дьявол – это ты. Умственная недалекость и серость приветствуются. У меня были хорошие шансы – по всем требованиям абсолютное соответствие. А когда в отделе кадров узнали, что у меня еще и души отродясь не было, обрадовались очень, сказали, что лучшего кандидата у них с Мефистофеля не приключалось, сразу в штат взяли.

– И давно ты э… дьявол? – Руслан лихорадочно пытался сообразить, чем ему и благополучному достижению его цели грозит такой неожиданный поворот событий.

– Года два уже тружусь, – сообщил дьявол-Илья, – без нареканий. Начальство довольно.

– А… – сформулировать главный вопрос Руслану никак не удавалось.

– Забрать у тебя Зелибобу? – немного напрягшись, Пузднецов прочитал мысли Шайморданова. – Подписывай договор, и нет проблем. Как только умрешь, Зелибоба прямиком в ад направится. Стороны, таким образом, выполнят свои обязательства и договор будет закрыт.

– То есть как, когда умру? – даже в темноте можно было заметить, как щеки Руслана бледнеют до ландышевой белизны.

– Таковы условия контракта. Все по честному – если исполнить желание человека и сразу забрать у него душу, то удовольствия от исполнения человек не получит никакого – без души это невозможно. Раньше мы работали по схеме «желание-душа-смерть», но очень уж много жалоб и претензий поступало. Так что теперь только «желание-смерть-душа».

– Но ведь мое желание как раз в том и заключается, чтобы вы у меня одну из душ забрали! – Руслан запаниковал, чувствуя, что круг замыкается. – Забираете душу, пока я жив, держите где-нибудь до моей смерти, а потом хоть в жопу суете.

– Договор типовой, рассчитан на среднестатистического обывателя. А практика показывает, что у среднестатистического обывателя только одна душа. Повторяю, схема «желание-смерть-душа» непреложна.

– Черт, – ругнулся Руслан.

– Хотя, если подумать, выход есть, – солгал Пузднецов, думами себя не утруждающий никогда. – Мы исполняем твое желание, то есть забираем Зелибобу, ты живешь себе, радуешься, умираешь, и мы забираем ТВОЮ душу в счет оплаты за выполненное желание. Согласен?

Ответ комом застрял в глотке Шайморданова. Следуя дьявольской логике, он посылал в ад не только душу Пузднецова (на что ему было плевать), но и свою собственную.

– А если я не подпишу договор, разве не в ад моя душа направится после смерти? При моих-то лихих делах… – Руслан каждой клеточкой своей тертой шкуры чувствовал, что его пытаются обмануть самым наглым образом.