Вопрос о научно-техническом прогрессе в Вестеросе, о том, возможен ли там в принципе переход от Средневековья к Модерну, об изобретении во вселенной Мартина пороха, печатного станка и так далее, приходил в голову многим. Про это есть несколько весьма глубокомысленных обсуждений на сайтах Reddit и Quora, а также на специализированных форумах (стоит только набрать в поисковике «Westerns industrial revolution» и «Westeros gunpowder»). Там ссылаются не только на книги Мартина, но и на теории Фернана Броделя, Иммануила Валлерстайна и Дейдры Макклоски. Эти изыскания позволили выделить несколько предполагаемых причин технологической стагнации Вестероса. Впрочем, все изложенные доводы неубедительны.
Во-первых, ресурсы. Высказывались сомнения, что во вселенной Мартина имеются химические элементы, необходимые для производства, например, пороха. Это несостоятельные аргументы. Судя по всему, что мы видим и читаем, набор химических элементов там примерно тот же, что в нашем мире: основа органических соединений (то есть жизни) — углерод, воздух — преимущественно смесь азота и кислорода, вода состоит из водорода и кислорода и так далее. Уголь и сера прямо упоминаются в книгах. Селитра — третий компонент чёрного пороха — прямо не упоминается, но если базовая биология там такая же, как у нас, то селитру можно добыть из навоза (что, собственно, и делали в нашем мире на заре модерна).
Кроме того, во вселенной Мартина есть «дикий огонь». Своими свойствами он напоминает напалм и нитроглицерин, хотя, конечно, не является ни тем, ни другим. Поговаривают, что для изготовления «дикого огня» нужна магия, но на самом деле, судя по всему, достаточно обыкновенной химии. Из чего бы он ни состоял, в нём должен содержаться горючий элемент. При помощи некоторых химических манипуляций почти наверняка можно добиться, во-первых, большей устойчивости вещества, а во-вторых, его медленного горения. Это открывает огромные возможности для использования «дикого огня» не только в военных целях, но и в качестве топлива — тут он, вполне вероятно, может оказаться даже лучше угля, который был ключевым ресурсом промышленной революции в нашем мире.
Во-вторых, климат. Писали, что во вселенной Мартина долгие зимы постоянно отбрасывают назад развитие цивилизации: падает сельскохозяйственное производство, наступают голод и массовое вымирание. Но это так не работает. Именно ухудшение климатических условий и сокращение численности населения — важнейший фактор прогресса агротехники. Когда земля требует более тщательной обработки, а количество рабочих рук сокращается, приходится изобретать новые инструменты, чтобы вложенные усилия давали наибольшую отдачу.
Например, тяжёлый колёсный плуг обеспечивает более глубокую запашку, что заметно повышает урожаи в регионах рискованного земледелия. Если впрячь в плуг не быка, а лошадь, запашка пойдёт быстрее, и можно успеть обработать больше земли — опять же, получится больше урожая. Но если на быка достаточно возложить ярмо, то лошадь из-за особенностей физиологии (ярмо, дающее нагрузку на голову, просто сломает ей шею) нужно запрягать хомутом. Кроме того, можно построить мельницы, чтобы не тратить драгоценные силы людей и животных на помол зерна. В хорошие времена эти усовершенствования могут казаться излишествами — и без них можно прокормиться. Но в плохие они — залог выживания. А когда снова наступают хорошие времена, инновации дают взлёт производительности сельского хозяйства.
В нашем мире тяжёлый плуг, хомут и мельница, а также трёхпольное земледелие получили широкое распространение в Европе начиная примерно с V века нашей эры. Как раз закончился римский климатический оптимум, урожайность стала падать, население — сокращаться, настали «тёмные века». Когда же климат снова стал более благоприятным (средневековый климатический оптимум Х — ХIII веков), технически продвинутое сельское хозяйство позволило значительно увеличить прибавочный продукт, что способствовало общественному разделению труда и расцвету средневековой цивилизации (крестовые походы, готика, университеты и т. д., и т. п.). Ренессанс, Просвещение и промышленная революция приходятся на следующую плохую климатическую эпоху — малый ледниковый период XIV–XIX веков.
Кроме того, заметим с исследовательским цинизмом: голод и вымирание означают больше земли для тех, кто уцелел. Когда бедствия закончатся, то цены на продовольствие будут высоки и начнётся спешное освоение пустующих земель. А поскольку прямо сейчас в Вестеросе, помимо наступления зимы, ещё и идёт война, многие земли лишатся феодального господина: когда всё закончится, будут идеальные условия для развития вольного хлебопашества, фермерства. Примерно такой эффект имела в Европе «чёрная смерть» — чумное поветрие середины XIV века.
Тут можно возразить, что климатические циклы в мире Мартина значительно короче — не по несколько веков, а всего по несколько лет. Зима — это не когда урожаи меньше, а когда их вовсе нет и питаться приходится запасами, сделанными в течение лета. Даже если усовершенствование агротехники позволит делать большие запасы, ключевой проблемой останется их распределение с наступлением зимы. Выживет не тот, кто эффективнее пашет, а тот, кто сумеет отстоять свои запасы или отрбрать их у того, кто слабее. То есть тот, у кого эффективнее военная организация. И к этому мы ещё вернёмся.
В-третьих, распространение знаний. Главный оплот науки и образования в Вестеросе — Цитадель.
Наконец, в-четвёртых, магия. Зачем научно-технический прогресс в мире, в котором есть волшебство? Зачем порох в мире, в котором есть драконы? А вот зачем.
Во вселенной Мартина магия имеет довольно ограниченное значение. Возможно штучное воскрешение мёртвых, возможно ясновидение и вселение в чужое сознание. Про драконов, строго говоря, не очень понятно, магические они создания или просто особенность местной фауны, как лютоволки на Севере или как утконосы в Австралии. Стена, может, и возведена при помощи магии, но оборонять её приходится самыми обыкновенными средствами. Из центральных персонажей магию сколько-нибудь систематически практикуют Мелисандра и Бран.
«Детей леса», вроде бы обладающих какими-то магическими способностями, люди в своё время почти полностью истребили. Значит, магия не так уж всемогуща. Люди, желающие постичь, как устроен мир, обращаются не к магии, а к науке. За новым оружием надо идти к инженерам и кузнецам, а не к волшебникам. Чтобы справиться с голодом и болезнями, надо полагаться на крестьянское трудолюбие и на врачебное искусство мейстеров, а не на магию.
Итак, нет оснований считать, что переход к модерну и промышленная революция в мире Мартина невозможны в принципе. То есть вопрос лишь в том, когда это случится. Короткий ответ: очень скоро. Вполне вероятно, некоторые важнейшие изменения произойдут уже в ходе текущей гражданской войны и войны с «белыми ходоками».
Вестерос очевидным образом подошёл вплотную к эпохе огнестрельного оружия. Возможно, метательным веществом будет не порох, а усовершенствованный «дикий огонь». Сначала в ход пойдут пушки, потом — аркебузы, потом — мушкеты. Это радикально изменит баланс военных сил.
С развитием артиллерии потеряют своё значение замки, а с развитием стрелкового оружия — латы. Это будет означать упадок рыцарства, а стало быть — и манориальной системы. (Манор (англ, manor) — феодальное поместье в средневековых Англии и Шотландии, основная хозяйственная единица экономики и форма организации частной юрисдикции в этих государствах. Манор представлял собой комплекс домениальных земель феодала, общинных угодий и наделов лично-зависимых и свободных крестьян, проживающих во входящей в состав манора деревне. —
Появится многочисленное сословие профессиональных солдат. Всякий феодал будет стремиться иметь собственную армию, вооружённую пушками и мушкетами. Постепенно такие феодалы будут проигрывать войны, а остатки их армий — пополнять собою космополитичное солдатское сообщество. Расцветёт наёмничество, и слава старых наёмных армий, вроде «Безупречных» и «Младших сыновей», померкнет. Война будет неуклонно дорожать. Вооружить армию пушками и мушкетами гораздо сложнее и дороже, чем копьями, мечами и луками: тут не обойдёшься деревенскими кузнецами — нужны большие металлургические и оружейные производства. Более того, армии с огнестрельным оружием будет нужна серьёзная строевая, стрелковая и всякая прочая подготовка. Наёмные армии вскоре будут вытеснены армиями регулярными. Маленькие и бедные государства так или иначе будут поглощены большими и богатыми. Содержание всё увеличивающихся армий в мирное время потребует большой концентрации ресурсов и власти. Это добьёт феодализм. Возникнет централизованное государство. Точнее, несколько централизованных государств: учитывая размеры Вестероса, Семь королевств едва ли сохранятся как единое политическое целое — разве что как более или менее абстрактная идея, вроде поздней Священной Римской империи в нашем мире. О том, что это будут за государства, чуть позже.
И самое главное: нынешняя война — это, скорее всего, последняя «драконья» война. Вполне возможно, что Дейнерис удастся покорить Семь королевств при помощи драконов, как в своё время Эйгону Завоевателю. Не исключено, что летающие огнедышащие ящеры сыграют какую-то роль в войне с «белыми ходоками». Но даже если и так, новый век драконов вряд ли начнётся.
Против драконов обязательно найдётся эффективное оружие — если не баллиста, которую Квиберн презентовал Серсее, и не какая-нибудь пушка на основе «дикого огня», стреляющая хитрой картечью, то что-нибудь другое. В конце концов, драконы погибали и от самых обыкновенных стрел. Когда драконов всего три, потеря даже одного — настоящая военная катастрофа. Разведение этих тварей — процесс настолько сложный и хлопотный, что рано или поздно (и скорее рано, чем поздно) он станет невыгоден с военно-экономической точки зрения. Драконов постигнет та же участь, что и боевых слонов в нашем мире: скорее эффектно, чем эффективно, а в конечном итоге — слишком накладно и ненадёжно.
Появление регулярной армии будет означать рост налогов, а развитие централизованного государства — рост бюрократии. Для государственной карьеры административные навыки будут постепенно становиться важнее полководческих. Даже для победы в войне грамотная интендантская служба и логистика будут иметь всё большее значение, а храбрость и тактика — всё меньшее. Успех государства будет определяться собираемостью налогов и эффективностью их расходования на снабжение и вооружение армии.