После катастрофы в Заливе Радуг, при которой жертвами взрыва и пожара на металлургическом производстве стали полторы сотни человек (огромная для ничтожного населения Луны цифра), когда Международная администрация озаботилась выдворением обратно на Землю всех, чей срок пребывания на спутнике превышал шесть лет, стало совсем плохо. Ахмед перебрался на базу «Ди Лула – да Сильва», расположенную в отрогах кратера Стеклов на обратной стороне Луны, и неожиданно нашел там применение своим способностям.

«Ди Лула – да Сильва» являлась венцом развития бразильской национальной лунной программы, благополучно почившей после вступления страны в Международный лунный проект. Простояв почти десять лет законсервированной, база была облюбована анархической вольницей полуученых-полусектантов, многие из которых искали следы кутриттера, сброшенного на Луну инопланетным разведчиком после неудачного контакта четверть века назад, другие просто изучали спутник, используя негосударственные и некорпоративные источники финансирования. Базировались здесь и мародеры – искатели лунных сокровищ, как правило – драгоценных камней.

База выгодно отличалась и от насквозь зарегулированных ооновских лунных городов и производственных баз, принадлежащих корпорациям, ведущим на спутнике хозяйственную деятельность. Международная администрация давно точила зубы на неподконтрольный объект, но шумные протесты всегда заставляли ее отступить ни с чем.

Здесь постоянно ощущался недостаток квалифицированного персонала, и пилота, да еще со своим катером, приняли с распростертыми объятиями. И на превышение контракта тут смотрели сквозь пальцы – многие из старожилов имели лунный стаж куда больше, чем у Ахмеда.

Почти год он развозил по обратной стороне Луны исследовательские экспедиции, пока не познакомился с группой бывших мародеров, ушедшей из сомнительного бизнеса и занявшейся селенологическими исследованиями в интересах консорциума «Moon international group». Группу возглавлял Хорьхе Пассош, и специализировалась она на гравиметрических методах.

– Понимаешь, Ахмед-джан, – втолковывал ему гравиметрист Вадим, – Луна – крайне интересный объект. Образовалась она из того же вещества, что и Земля, но масса ее настолько меньше, что земное притяжение чуть не вывернуло Луну наизнанку. Выветривания нет, все шрамы, которые у нас давно исчезли, здесь на виду. Ядро давно дегазировалось, раздутие прекратилось, отсюда вторичные очаги расплавов, масконы и прочие прелести. Понимаешь, дурилка картонная?

Ахмед кивал.

В этот раз они были в сокращенном составе: Ким Джанли, второй специалист группы, умудрился надышаться в лаборатории на базе какой-то дрянью и сейчас пребывал в госпитале. Ахмед уверенно посадил «Кузнечика» на заранее присмотренную ровную площадку, там, где «Цепь Менделеева», цепочка находящихся на одной линии небольших кратеров, ближе всего подходила к валу кратера Ричардс. Орбитальное сканирование давало основание подозревать здесь «пузырь» – полость в глубине лунных пород, образовавшуюся, когда выделяющиеся из расплавленной лунной магмы летучие вещества не смогли пробить себе путь к поверхности. Загвоздка была в том, что «пузыри» встречались только в материковой породе, а в кратерном море, которым фактически являлся кратер Менделеева, да еще и перепаханном вторичными, более молодыми кратерными образованиями, никаких «пузырей» не могло быть просто по определению. Вадим, глядя в прозрачную плоскость экрана, где цветными кляксами изображалась гравитационная карта участка, начинал хмуриться, терзать длинный подбородок и бормотать что-то о несовершенстве аппаратуры.

Поскольку одного человека у них сегодня не хватало, то помогать селенологам разворачивать аппаратуру пришлось и пилоту. Часа три они выгружали из трюма модули, на самоходной тележке отвозили их на заранее намеченную площадку на дне неглубокой, идеально круглой впадины, состыковывали. Наконец мобильная буровая вышка с мигающим красным огоньком на вершине, кубик аппаратного блока и надувная гермокабина с крохотным шлюзом были готовы к работе.

– Перерыв, – скомандовал Пассош. – Пару часов передохнем. Заварите нам чаю, Ахмед?

К работе они вернулись через два с половиной часа, когда из-за стены кратера показался краешек восходящего солнца и от всех предметов по лунной пыли протянулись длинные тени. Термобуру понадобилось около часа, чтобы прожечь десяток метров породы. Но когда они предположительно достигли свода «пузыря», автоматика внезапно заблокировала работу. Над распределительным блоком, нагнетавшим в рабочий орган керосин и кислород под давлением в семь атмосфер, вспыхнул красный проблесковый маяк, в динамиках скафандров раздалась пронзительная трель.

– Неисправность! – крикнул Ахмед.

– Вадим, ты опять забыл сменить баллон!

– Это не я, – озадаченно откликнулся гравиметрист, пытаясь понять, что не так с установкой. – Неоптимальный состав газовой смеси? Вибрация?!

Прежде чем он успел понять, в чем дело, грунт под их ногами дрогнул, и из скважины ударила в вакуум газовая струя. Через пару минут мини-извержение прекратилось. Люди, инстинктивно отпрыгнувшие в стороны, вернулись к пробуренной скважине.

– М-да, довольно неожиданно… – Пассош, озадаченно пытаясь почесать свою пиратскую бороду, заскреб закованной в перчатку ладонью по кирасе скафандра. – С такой малой глубины, как здесь, газы должны были диффундировать миллионы лет назад. Что там на анализаторе?

– Азот, – коротко откликнулся гравиметрист.

– Азот?!

Азот на Луне содержался лишь в поверхностном слое, куда попал либо с ионами солнечного ветра, либо из атмосферы Земли, пока та не обзавелась магнитным полем. Но газообразного азота на Луне быть не могло.

– Сами посмотрите, – гравиметрист указал на экран анализатора. – Азот семьдесят процентов, водород двадцать пять, остальное метан.