В переводе Татьяны Щепкиной-Куперник пьеса Ростана шла на сцене многих театров и варьете России, а также в многочисленных переделках. Содержание пьесы и её персонажи обыгрывались на страницах «Петербургской газеты» и «Биржевых ведомостей» (в фельетонах, пародиях, карикатурах): небольшой фельетон «Птичий двор (Из грёз драматурга)» — о незадачливом драматурге; маленький фельетон «Шантеклер (Солнцепевец)» Константина Фофанова; стихотворный фельетон на темы пьесы «Шантеклер» — «Российский карнавал» с карикатурами на видных общественных деятелей; «В ожидании кометы Галея. Бал-маскарад в Мариинском театре»; «Пародия на день свадьбы Шантеклера» и многие другие. Имя главного персонажа сатирической пьесы Ростана — петуха, который возомнил, что солнце восходит только потому, что он возвещает своим криком его восход, стало нарицательным. Но оно бы так и осталось для нас лишь яркой приметой тех далёких лет, если бы Северянин не обессмертил его в своей поэзии. И не случайно.
Пародии и фельетоны на пьесу Ростана «Шантеклер» регулярно появлялись в прессе одновременно с пародиями и фельетонами на стихи Игоря Северянина. Аналогия «шантеклера», проспавшего восход солнца, и критики, не заметившей прихода нового поэтического гения, была подсказана реальными обстоятельствами литературной биографии поэта. «Пустой как шантеклер» красавец встречается также в стихотворении Игоря Северянина «В лимузине» (1910, июль) — в нарицательном смысле как производное от имени главного персонажа пьесы Ростана «Шантеклер».
В сонете «Гурманка» из сборника «Электрические стихи» и из «Громокипящего кубка» с датировкой: «1910. Ноябрь» — упоминается французское вино шабли и есть фраза: «...петуха ты знаешь по Ростану» — намёк на множество ресторанов под названием «Шантеклер» по имени главного действующего лица одноимённой пьесы Ростана, которые открылись в Москве и в столице России в начале 1910 года. Самый просторный московский «курятник» был открыт в ресторане «Мартьяныч» на Красной площади. Эти рестораны были известны не только фирменными блюдами из дичи, но и тем, что устраивали инсценировки фрагментов из пьесы Ростана с живыми «шантеклерами». Таким образом, героиня стихотворения «Гурманка», оберегая свою фигуру, не ела жирное куриное и свиное мясо, но, посещая рестораны, знала петуха «по Ростану».
Одним из источников комментируемых строк могла послужить опубликованная в «Петербургской газете» реклама крупного магазина и гастрономической кухни в центре Петрограда, который Северянин упоминал в своих автобиографических произведениях:
всегда и к предстоящим праздникам в особенности все съедобные персонажи пьесы “Шантеклер” русского и заграничного происхождения в богатом ассортименте, а также представители
Широко была представлена реклама крупнейшего ресторана «Контан» в Петербурге, где с 13 по 27 февраля 1910 года проходили весёлые концерты «Карнавал в курятнике Шантеклера», а также реклама «самого просторного московского курятника у “Мартьяныча”, на Красной площади», куда приглашались «все московские шантеклеры и шантеклерши провести день памяти ростановского героя».
Нарицательное изображение критики, которая проспала приход в литературу нового таланта, поэта Игоря Северянина, не только внесло новые штрихи в творчество поэта и отразило характерные приметы времени, культурной ситуации в России и популярность пьесы известного французского драматурга, но и показало то заметное место, которое играла критика в литературном процессе тех лет.
И в последующие годы, даже после выхода книги «Громокипящий кубок», которая имела шумный и заслуженный успех, критики полярно оценивали творчество нового поэта и его сатирические «Хабанеры». Одни считали, что от них «несётся благоухание эпохи», другие утверждали, что «страсть не его стихия. Северянин выразителен и певуч в беспредметных мечтаниях, в царстве лунных теней и миражей».
В стихотворении «Сувенир критике» (1910) Игорь Северянин обвинял критику за то, что она не поняла «жалящей сатиры», содержащейся в «Хабанере»:
Называя себя возрождённым Бонапартом, покорявшим миры пером, Северянин писал в «Поэзе возмездия» (1913) о «Хабанере», ошибаясь в датировке (не в 1909-м, а в 1910-м!):
Позже Северянин в целом ряде стихотворений и очерке «Образцовые основы» упоминает имя Льва Толстого в ряду крупнейших и известнейших писателей и философов. Символом нравственности выступает его имя в «Поэзе о Иоланте» (1915). Отзыв Толстого по сути оказался ярчайшей рекламной акцией поэзии Северянина. Напомним, что Николай Гумилёв, например, впервые упомянул о Северянине в журнале «Аполлон» (1910, № 6) в связи с оценкой Львом Толстым стихотворения «Хабанера». Вскоре стихи Северянина приветствовали Александр Блок и Валерий Брюсов. Правда, настоящая и заслуженная слава пришла позже, в 1913 году, с выходом книги «Громокипящий кубок». Но у истоков критической традиции был отзыв Льва Толстого.
«Недвусмысленный талант»
Своим псевдонимом — Игорь-Северянин — поэт обозначил важный рубеж своего творческого пути. В литературу входит дерзкий и опьянённый жизнью, солнечный и нежный поэт. Крепнет голос, складываются неповторимые северянинские интонации. Тяготение к классической традиции мировой поэзии причудливо сочетается с вызывающей позой и поиском новых стиховых форм и языка.
Поэт обращается к классическим формам стиха, прежде всего к сонету, жанр которого связан не только с именем Данте и особенно Петрарки в Италии (XIV век), Пьера Ронсара во Франции (XVI век), Уильяма Шекспира в Англии (XVII век) и Пушкина, но и Мирры Лохвицкой в России. Среди наиболее известных произведений Северянина — «Сонет» («Любви возврата нет, и мне как будто жаль...»), построенный на излюбленном им поэтическом приёме — рефрене, а также «Сонет» («Мы познакомились с ней в опере...»), «Сонет» («Её любовь проснулась в девять лет...»), «Сонет» («По вечерам графинин фаэтон...») и др. Северянин так ценит форму сонета, что создаёт даже производные от него жанры — «Полусонет» (1909) и «На строчку больше чем сонет» (1909). Из сонетов будет составлена целая книга «Медальоны» (1934).
Поэт с первых шагов своего пути не обходит вниманием и стансы — лирический жанр, распространённый в западноевропейской (Гёте, Байрон и др.) традиции. В русской поэзии образцом может служить стихотворение Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных...». Северянин определял стансы как форму, в которой «каждый стих или каждая строфа самостоятельны, заключая в себе отдельную мысль или фразу без перехода в следующие» («Теория версификации»). Широко известны стихотворения Северянина «Стансы» («Счастье жизни — в искрах алых...», 1907) «Стансы» («Ни доброго взгляда, ни нежного слова...», 1909), «Стансы» («Простишь ли ты мои упрёки...») и др.
Распространены в раннем творчестве поэта стихотворения, отличающиеся мягким лиризмом, — ноктюрны и элегии. Среди них стихи, явно навеянные стихотворениями Константина Фофанова «Notturno» («Не мечты ли мне напели...», 1891) и «Notturno» («Полосы лунного света легли...», 1895), а также Мирры Лохвицкой «Noctumo» («Что за ночь!., как чудесно она хороша...», 1889): «Ноктюрн» («Бледнел померанцевый запад...»; 1908); «Nocturne» («Сон лелея, лиловеет запад дня...», 1908), «Noctumo» («Навевали смуть былого окарины...», 1909), «Nocturne» («Я сидел на балконе, против заспанного парка...») и др. В ноктюрне трёхчленный ритм стихотворения, напоминающий музыкальную форму, распространённую в раннем творчестве поэта: «Элегия» («Я ночь не сплю, и вереницей...», 1905), «Маленькая элегия» (1909), «Элегия» («Вы мать ребёнка школьнических лет...», 1911). Одним из любимых музыкальных произведений Северянина была «Элегия» Жюля Массне. Элегии сочинял и Фофанов: «Элегия (Из траурных песен)» («Мои надгробные цветы...», 1886); «Элегия» («Папироса... Ещё и ещё папироса...», 1909); «Элегия» («Склонилась жизнь моя к закату...», 1906).
Северянин пишет много и вдохновенно. Он обращается не только к классическим жанрам лирики, но изобретает новые формы, примером которых может служить одна из десяти изобретённых и впоследствии обоснованных форм — миньонет, в переводе с французского означает — крошечный, грациозный — «Виктория Регия» («Теория версификации»).
Диссонансом к классическим размерам появляются изобретённые Игорем Северяниным формы. Среди них выделяется одно из наиболее известных стихотворений, написанных в сентябре 1910 года, — «Квадрат квадратов».
Иванов-Разумник выделил это стихотворение среди «прекрасных» стихов: «Когда Северянин захочет, он... может блеснуть таким мастерством техники, как шестнадцать пересекающихся рифм в одном четверостишии». Квадрат квадратов — одна из десяти изобретённых Северяниным форм: все слова первого четверостишия повторяются в трёх последующих, что придаёт произведению особый ритм и музыкальность. Не случайно композитор Сергей Прокофьев, отметивший у Северянина «начатки» композиторского дарования, особенно восхищался этим стихотворением.
Владимир Гиппиус отметил тоску и безвыходность и назвал «Квадрат квадратов» «“фатальным” квадратом». Только пять лет спустя после трагического и безвыходного «Квадрата квадратов» появится ставшая знаменитой картина Казимира Малевича «Чёрный супрематический квадрат» (1915) и образ квадрата воплотится у Константина Вагинова в «Поэме квадратов» (1922).