Еле слышно произношу и не моргаю в ожидании ответа. У Воронова и Ангела нет нужной информации. Значит, доказательства попросту отсутствуют. Мы в проигрыше. Большом.

— Не зря, мелкая. — Янкевич совмещает пальцы рук и прищуривается, словно продумывает дальнейшие варианты действий. — Кину видео нужным людям. Потрясут и прокурора, и следака.

— Думаю, нам стоит вернуться домой и продолжить жить дальше.

Подает голос отец, и я тут же вспыхиваю негодованием.

— Что?! Как после всего можно жить, как раньше?!

— Наськ, — Арсений прижимает меня к стулу, не дав подняться, — успокойся. Мы сделали, что могли.

— Вы знаете то, чего я не знаю. Говорите!

Брат на отца смотрит, и тот разводит руки. Говорить никто не хочет, и мне это не нравится.

— У меня есть компромат на Орлова и его друзей, — произносит отец глухо, — за свои делишки получат, если обнародовать.

— Что?! И ты все это время молчал?!

Все же вскакиваю и злобно смотрю на отца, не замечая, как округляются глаза Роксаны.

— Настя, все не просто. По миру и другие люди пойдут. Среди них хорошие.

— Что?! Что ты несешь?!

— Мелкая, — Олег привлекает внимание, пока моя грудная клетка ходит ходуном от непередаваемых эмоций, — все намного сложнее, чем ты думаешь. Дело не только в Ромке и вашей матери. Пострадавших больше. За этим всем не простые люди стоят. Вы еще молоды и не понимаете, как далеко суете свои носы.

— То есть, они останутся безнаказанными?

Смотрю на Янкевича, который тянется к пачке с сигаретами, потом перевожу взгляд на посеревшего Арса. Тупик. Так получается?

— Нет, — Олег глубоко затягивается, глядя перед собой на дым, который выпускает изо рта, — предоставьте это мне. Сейчас не время.

— А когда?! Когда будет время?!

— Нась, не пыли.

Арса самого рядом со мной пробирает, но он выбивает из себя эти слова. Из-за отца наверняка. Плечи вновь опускаются.