— Вы тоже едете с нами? — спросила я удивленно.

— Да, я напросился… Надеюсь, вы не слишком против моего присутствия? Уверяю вас, Сюзанна, я буду держаться подальше, вы даже не заметите, что я рядом.

— О, совсем не нужно так прятаться. Я рада была бы узнать вас, вы же друг Александра.

Он рассмеялся.

— Вы очень любезны, мадам. Но я хорошо знаю, что нет ничего хуже, чем затесаться между двух новобрачных.

Не отвечая на эти слова, я вдруг спросила:

— А кто нанял этого проводника — вы или герцог?

— Я. Дуччо — отличный парень, он проведет нас к самой Бастии.

— Вам тоже нужно туда?

— Да. Я же направляюсь в Верону.

Вошел Александр, и я, сразу забыв обо всем, подставила ему щеку для поцелуя. Странный Дуччо вылетел у меня из головы. Да и разве должна была я об этом задумываться, если рядом был мой муж?

Первый день путешествия прошел спокойно. Лошадь, доставшаяся мне, пусть не слишком породистая, слушалась беспрекословно, а это было тем более важно, что мы с каждым часом углублялись в горы, вздымающиеся возле Аяччо на четыре тысячи футов. День был прохладный, но ясный и сухой; с тропы можно было видеть клубящийся внизу туман, расплывающиеся очертания белых колоколен Аяччо и поросшие соснами каменистые склоны высоких холмов. Кромка моря, еще недавно хорошо просматривавшаяся, через четверть часа продвижения на север исчезла. Теперь только колючие кустарники наступали на тропу; мы вступили под сень могучей стихии горного леса. Вечнозеленый падуб, можжевельник, самшит, мастиковые деревья были перепутаны здесь, сплетены в колючий колтун вьющимся ломоносом, гигантскими папоротниками, жимолостью, терновником. Над морем зеленого руна поднимались колонны каштанов бастелико. Такие горные леса назывались здесь маки. Гранитные скалы врезались в темную лазурь неба розовыми, серыми и красноватыми вершинами.

В серой суконной юбке, туго стягивающем талию черном корсаже, высоких замшевых сапогах, в мягкой широкополой шляпе из фетра, под которой были плотно уложены мои золотистые косы, я чувствовала себя амазонкой, и руками, затянутыми в перчатки из мягкой кожи, уверенно сжимала поводья. Яркий румянец заливал мне щеки, алые губы невольно приоткрывались в улыбке, кровь быстрее бежала по жилам, и на душе у меня было очень хорошо, — в такие минуты мне казалось, что я все могу, если рядом Александр, что мой возраст — двадцать пять лет — это, в сущности, только начало, а все, что было у меня в прошлом, можно просто не считать, смотреть в будущее и ждать от жизни самого хорошего.

Когда дорога становилась особенно трудна, Александр брал мою лошадь под уздцы и сам выводил ее на более безопасный участок, или его рука просто обвивала мою талию, и я сразу чувствовала себя бесстрашной и уверенной.

— Вам хорошо? — спросил он вдруг, и я поразилась, с какой тревогой он ждал от меня ответа.

Мой ответ был быстр, нежен и искренен:

— Мне всегда хорошо, если вы со мной, Александр.

Мы еще, в сущности, совсем не знали друг друга: он не знал о моем прошлом, я — о его. И я не раз удивлялась, откуда же возникает это чувство полнейшего душевного слияния, понимания, чувствования. Мы чувствовали друг друга. Я по его шагам могла определить, когда он сердит, а когда весел. Может быть, это то самое, о чем говорил граф д’Артуа, — эмпатия? Совпадение пульсации двух тел? Ты делаешь приятное любимому человеку и сам получаешь от этого не меньшее, а может, и большее удовольствие…

Поздно вечером мы были уже в Понте-Лечча — небольшом корсиканском городке, расположенном в речной долине, на берегу реки Голо. В маленькой грязной гостинице, к нашему удивлению, мест не было, и нас принял на ночлег в свой дом начальник местного гарнизона. Усталая, измученная шестнадцатью часами верховой езды, которая совсем не походила на прогулку, я едва добралась до постели. Прижавшись к Александру покрепче, чувствуя тепло его тела, я мгновенно уснула.

На рассвете я почувствовала на шее прикосновение губ Александра, быстрые поцелуи, осыпающие мои плечи. Но сон так крепко сомкнул мои веки, что я не в силах была проснуться, и лишь пробормотала в ответ на эти ласки что-то протестующее. Рука мужа ласково погладила меня по щеке, и он прекратил свои попытки, оставив меня в покое.