Пока я пыталась вернуть себе ясность ума, и сообразить вопрос это был или сарказм, Ильиз перешел в решительное наступление, не давая мне больше времени на испуг или лишние мысли. И если я думала, что позорно потеряла голову от поцелуя, то сильно ошибалась. Это я еще была в своем уме, можно сказать. А вот, когда кремовый шелк сорочки был порван и отброшен в неизвестность, когда дознаватель алчно осмотрев меня янтарным голодным взглядом, бессовестно припал губами к моей груди, а руку и вовсе потянул вниз, касаясь меня непозволительно дерзко, словно имел на это право, и невыносимо нежно, словно лебяжьим пером приласкал… я выгнулась, в панике пытаясь сообразить, где же тут связь с его планами на меня, которые я вполне отчетливо видела и слышала еще тогда, в самом начале нашего знакомства и закусила собственный кулак, сдерживая рвущиеся хриплые стоны.

- Хльюи, - отвлекает меня от мыслей муж, нависая надо мной, и заглядывая в глаза. Впрочем, руки бессовестной не убрал, дразня меня и лаская, о боги! Я только сейчас осознала, что лежу под голым мужчиной, сама такая же нагая, с непристойно разведенными в сторону ногами, где он… демоны! Что ж это за наказание такое! Стыдно-то как! Я попыталась свести ноги вместе, но Ильиз не позволил, - дорогая, - его шепот у самых моих губ, - перестань думать, - и его касания становятся глубже и проникновение, и я действительно перестаю думать, а мой испуганный стон перехвачен его губами, и вот уже я ничего не могу понять или успеть осознать, потому что муж… он везде и сразу. Кажется, он поглотил меня всю собой, окутав своим жаром, своими руками, губами, своим светом. Ласковым и нежным светом. Ослепляющей яркостью своего дара.

Ильиз ни на миг не перестает меня целовать. И целует порой настолько трепетно, что я не контролирую себя, выдыхая предательский стон наслаждения в такие горячие губы мужа. Сама тянусь к его губам, желая еще его нежности. Слышу его тихий рык, словно северный тигр сдерживает свою животную потребность убивать, и сразу меня сносит безудержным напором страсти. Лис врывается в мой рот глубоко и настойчиво, по-хозяйски, не давая мне даже вдохнуть. А ведь мне надо. Мне так надо… даже не воздуха. Мне надо свободы, чтобы закричать. Потому что внезапная боль, сменившая обманчивую негу, разрывает меня, и обида… даже не на него. На себя! Поверила! Расслабилась! И тут… я дергаюсь от острого ощущения, от такой болезненной наполненности внутри, хочу скинуть с себя его. Но не могу даже вздохнуть, настолько безжалостным и подлым оказался его последний поцелуй. Чувствую себя ужасно, унизительно, словно я беспомощная бабочка, в руках жестокого мальчишки, который оборвал мне мои тонкие безвольные крылышки.

- Чшш, - отпускает мои губы муж и успокаивающе гладит по голове, на мои волосы с его пальцев стекает солнечный свет, исчезающий теплыми искрами, - не бойся, - хриплым голосом шепчет он, взволнованно смотрит мне в глаза, - все позади, маленькая, больше не будет боли, - целует меня. Коротко и аккуратно. Едва-едва. — Расслабься, - снова поцелуй. И снова. И еще один. Перемежая свои касания губ с тихим шепотом, Лис словно заговаривает меня, стирая большими пальцами слезы с моего лица.

- Маленькая, моя… - касается моих губ языком, заставляет их раскрыться, - моя жена… - выдыхает и зажмуривается, словно терпит, словно сам себя пытает или же наоборот… наслаждается? Поднимает лицо к потолку, делает глубокий вдох. Перед моими глазами его натянутый тугим луком изгиб шеи. Панически бьется испуганной птицей вена под кожей. Судорожно дергается кадык. Буквально пару мгновений Лис позволил себе проявить какое-то подобие чувств. Какую-то слабость.

Моего лица касаются длинные рыжие пряди мужских волос. Он снова смотрит на меня своими янтарными солнцами:

-Ты такая… сладкая, - склоняется к моим губам, заставляя меня испуганно замереть в ожидании новой боли. — Такая… хрупкая… лепера… - и толкается в меня, напомнив обиженному телу о такой болезненной наполненности. Я тихо всхлипываю, судорожно глотая воздух, желая оттолкнуть мужа, но… не могу. — Не зажимайся, - шепчет мне у самого уха, вызывая предательские мурашки по телу. Накрывает собою плотнее, — доверься мне…

Но я не могу. Плавали — знаем. Уже доверилась, уже расслабилась. И что получила? Я упираюсь в мужскую грудь, пытаюсь оттолкнуть. Забилась под ним, как рыба выброшенная на сушу, отчего меня снова пронзила боль. Ну, да, он же все еще во мне своим главным орудием пытки. Слезы брызнули из глаз.

- Пусти… - мой слабый писк видимо не смог пронять дознавателя. Он лишь сильнее прижал меня к себе, не давая моим рукам простор для обороны. — Сволочь… - снова сипло выдаю, но тут же вскрикиваю, стоит Лису покинуть пределы моего несчастного тела.

- Тихо… Чшш… - не теряя самообладания, пытается успокоить меня муж. Он что-то говорит мне, тихо и спокойно, словно гипнотизирует, что-то нашептывает, все гладя меня по голове и перемежая слова с короткими поцелуями. Отвлекает меня. Заговаривает. И вот он уже не причина моих слез, а жилетка, которой я хочу выплакаться и нажаловаться на такую вот злодейку судьбу. А вот он уже успокоительное для меня и обезболивающее. — Все позади, маленькая… не бойся… - вылавливаю я смысл его слов, тонущих в мимолетных касаниях наших губ за которыми я тянусь, как за спасательным кругом, утопающий. В темноте ночи особо ярко вспыхивают еле ощутимые искры солнечной магии. От каждого его слова у меня в животе теплеет, а по спине пробегает дрожь. Мои руки Лис закидывает на подушку над моей головой. Он не встречает сопротивления, но все равно удерживает мои запястья своей ладонью. Ощутимо, но сдерживая силу.

- Впусти меня, - едва слышно просит он, снова медленно заполняя собой, сдерживает свой стон, рычит мне в губы, вызывая во мне бесконтрольное возбуждение. От его хриплого рыка моим телом проходит вибрация, скручиваясь необъяснимым желанием внизу живота. Ильиз снова меня целует, двигаясь, скользя во мне нежно и трепетно… горячо и тягуче впиваясь в мои губы своими… обжигая своим дыханием, унося мои мысли за пределы. Туда, где нет боли. Где может быть только хорошо. Да…демоны! вот так хорошо… как с ним…