— Как?

— Ну, вот и первый урок для тебя, а то словно чужой, ничего видеть не хочешь, ремеслом родовым не интересуешься.

Дед с трудом уселся в кровати, Сергей подсунул ему под спину вторую подушку.

— Сядь на табурет так, шоб ноги твои не пересекались. Бери меня за обе руки. Так. Правильно. Закрывай глаза и думай о чем-то хорошем из твоей прожитой жизни. Отключись от всего и думай только о хорошем. Може боль спытаешь, не обращай на нее внимания, думай о хорошем.

Сергей, как под гипнозом забылся в воспоминаниях. Он видел мать и отца, такими молодыми, какими он их уже и не помнил. Счастливые, улыбающиеся лица родителей. Они о чем-то спрашивали его, что-то рассказывали, но слов он не слышал. Волна чего-то горячего поднялась вверх к голове от центра живота, забурлила по крови, покалывая и беснуясь, с болью побежала по телу. Мать приблизилась к нему, жестами рук разогнала боль, а сила, курсировавшая по его жилам, стала приятной, даже прохладной, заставляла каждую клетку организма становится чище. Сергей, как через вату в ушах, услыхал голос деда:

— Все, все достаточно на сегодня. Сергей, слышишь? Возвращайся!

Сережка открыл глаза. Дед пристально глядел на него, его лицо порозовело, а ожоги на теле превратились в уродливые шрамы, но это были уже не те раны, которые мальчишка видел совсем недавно.

— Что это было, дед?

— Мы с тобой включили потоки внутренней энергии человека. У знающих людей это называется Здравой. Колысь, мой батька поведал мне о силе, что нам дана, теперь его рассказ передам в наследие тебе. Слушай: «Когда то, в седую старину породил небесный батька Коляда с матерью Даж-землею в час ночной грозы люд казачий, та и дал им землю от севера до юга, от моря до моря, от восхода до захода. Та и заповедал не ходить с той земли никуда и никому её не отдавать и дал брата своего Хорса на сторожу казачеству тому характерному, чтоб берегли ту землю денно и нощно. А чтобы справны были да сгуртованы, то докинув всем умений и мастерства своих казацких с неба, чтоб через казачий круг благословение его получали и знали бы, в чем сила их казацкая. И были бы от Батьки своего сторожами света, а увидев черную ненависть безграничную и неправду, то не допускали бы её разумом меж товарищей своих, да до ворога лютые были бы. А от матери, земли грозовой, любовь безудержную к людям земли своей имели бы, — такую червонную, аж багряную, як сполох небесный».

— И этому тебе придется научиться, а еще научиться всему, что должен уметь казак. Сейчас это все забыто, или спрятано людьми до лучших времен. Я и сам до Мишки Меченного этим только втихую занимался, да и сейчас приходится милицейским чинам деньгу отстегивать. Деваться-то некуда. В какой стране живем? Иди-ка ты на кухню, там, в металлической коробке из-под цейлонского чая, травки сухие собраны, завари. Попьем сейчас с тобой нашего, казацкого чаю. Он нонича и для меня, и для тебя, пользительным будет. Я эти травки на Лубенщине собирал, недалече от Мгарского монастыря. Силу они имеют невообразимую. Главной травой в сём напитке — емшан, он и здесь растет конечно, да в том, что оттуда привезен, силы поболе будет.

— Не слыхал о такой траве, — донесся с кухни голос внука.

— Ясно дело, не слыхал, — уже бодрее ответствовал старик. — Ноне она зовется степной полынью. Горькая, словно казачья судьба. Хто на чужбине век свой доживает, а вышел из среды казаков, всю оставшуюся жизнь тоскует по родине, помнит горький, ни с чем несравнимый запах степи.

Дед поднялся через четверо суток, а шрамы на груди с каждым днем становились все бледнее и бледнее. Но с того самого дня, для Сергея началась новая жизнь, а дед для него стал близким и родным человеком. С раннего утра, до позднего вечера, Сережка по-новой постигал жизнь, и интересной она становилась для него, ничуть не меньше, чем в Оренбуржье.

К деду все так же, как и прежде подъезжали люди, и многих он оставлял у себя. Внук уже с интересом наблюдал за деяниями старого ведуна. Рано спозаранку бежал в школу, где все мало-помалу устаканилось. Учителя не зверствовали, поняв, что новый ученик неприятностей не приносит, и никакой пропаганды не ведет. Комсомольская организация свое пристальное око за ним отрядила, но по докладам ничего существенного не выявила, и успокоилась. Друзей среди одноклассников у Сережки не случилось, а это и хорошо. После уроков школяр бежал на учебу к деду, а там было чему поучиться. Не столько медицине учил внука старый казак, как тренировал его взгляд, учил овладевать способностью, излучать силу глазами, чтоб он одним только взглядом мог сдвинуть предмет или перерезать нить, учил Здраве, возможности ощущать в себе ток силы в различных частях тела: руках, ногах, голове, ну и естественно древнему искусству боя.

— Казачий спас, дар, данный нам предками, — говорил дед Матвей. — Его основа особая — заклинание. И мало выучить его слова, это любой глупак осилить могёт. Да будет ли от того прок? Нет. Необходимо уметь владеть своим телом, любым оружием и сокровенными знаниями. И знай, Серега, что Бог, он есть, а мы, характерники общаемся с ним напрямую, минуя попов. Ты тоже смогёшь. Научишься. Узлы энергии в теле человека именуются «вихрями». Эти вихри глазу не видны, но знай, что они есть на самом деле. Положение второстепенных вихрей разбросано по всему телу, часть из них соответствует положению суставов конечностей: шесть верхних второстепенных вихрей соответствуют плечевым, локтевым и лучезапястным суставам и кистям рук; шесть нижних второстепенных вихрей соответствуют тазобедренным суставам, коленям и голеностопным суставам со ступнями. Когда ноги человека разведены не слишком широко в стороны, коленные вихри соединяются, образуя один большой вихрь. Местоположение и название девяти основных центров-вихрей таково: — первый, это род, находится в районе темени, его энергия имеет белый цвет; второй — швах, между бровей, он фиолетового цвета; третий — тар, горло, рот, цвет его — синий; дальше, кален, левая сторона груди, сердце, цвет — голубой; пятый — хор, правая сторона груди, зеленый; вол — солнечное сплетение, желтый; сак — живот, смотреть нужно в район пупка, оранжевый; малка — елда, али щель у женщин, цвет красный; ну, а девятый — даж, черный, это копчик. В здоровом теле все вихри вращаются с большой скоростью, обеспечивая силой всего человека. Когда же деяние одного или более из этих вихрей нарушается, поток энергии ослабляется или блокируется. У нормального здорового человека внешние границы вихрей довольно далеко выходят за пределы тела. У особо мощных и развитых во всех отношениях людей все вихри сливаются в одно плотное вращающееся образование, по фоpмe напоминающее огромное энергетическое яйцо, — дед прокашлялся. — Обычный человек тоже напоминает яйцо, однако плотность поля в нем различна — сердцевина вихрей по плотности энергии существенно отличается от наружных границ. А вот у старого, больного или слабого, почти вся энергия вихрей сосредоточена вблизи их центров, внешние же границы вихрей зачастую за пределы тела не выходят. Самый быстрый способ восстановления здоровья и молодости состоит в придании вихрям их нормальных энергетических характеристик. Ты все это будешь видеть.

Дед плотно взял мальчишку в оборот, учил по старинке, так, как в свое время учили и его. Стал развивать у пацана навыки действий обеими руками с одинаковой эффективностью с любым предметом, который можно использовать в качестве оружия. Нож стал для того такой же обычной вещицей, как игрушка для ребенка. Сережка по нескольку часов в день учился метать его за лезвие, за рукоятку, сначала на расстояние до трех метров из любого положения. Потом это расстояние стало увеличиваться, да и он стал чувствовать себя намного уверенней при работе с ним. Дед одобрительно крякал, глядя на успехи подопечного, и только успевал грузить новыми навыками и знаниями. Старые кости скрипели, но рукопашный бой дед Матвей «ставил» парню железной рукой, и качал, качал молодому родичу все группы мышц без скидок на возраст, выращивая из него не «рабочего битюга», а эластичного, словно ртуть, элитного бойца. Удары ногами и руками, болевые и удушающие приемы, броски и подкаты, ведение схватки в любом положении, хоть стоя, хоть лежа. Серега «мочалил» макеты и мешки, сам же их чинил, и снова уродовал. Старый уставал на занятиях ничуть не меньше ученика, сказывался возраст. Иногда бывало после часа усиленных тренировок в спарринге с малолеткой, кряхтя, садился на колоду у окна просто отдышаться, передохнуть.

— Я тебе показал заморочку, ты уж Сергунька сам, а я звидсиля погляжу, — говорил он.

Наступила осень, не в пример Оренбуржским степям теплая и сухая, за ней пришла зима, стылая, малоснежная, а там и весна подошла к травню. Сергей втянулся, самую малость заматерел, как может заматереть тринадцатилетний юнец. На занятиях с дедом выкладывался по-полной, без скидок на день недели и погоду. Организм его, постепенно научился принимать информацию, как из внешней среды, так и из внутренней, а уж обработку информации вела нервная система через рецепторы, сигнал от которых поступал в мозг по нервным волокнам.

— Все волокна спинного мозга перекрещиваются в районе груди, — объяснял старый учитель. — Место перекрещивания, издревле называют — путевым камнем, и поэтому правая половина головного мозга контролирует левую половину тела и наоборот, также разворачиваются в районе груди и энергетические каналы человека. Каждый человек воспринимает почти всю информацию, но осознает и пользуется лишь очень малым её объемом, доступным его органам чувств. Остальная информация теряется в глубинах подсознания или может восприниматься как интуиция — чуйка.

На летних каникулах Серега уже помогал Матвею Кондратьичу с болезными.