Яков загасил окурок, снова взял карандаш и дописал свое заявление "С Уставом и Программой ВКП(б) ознакомлен, признаю и поддерживаю полностью. Что бы со мной ни случилось, считайте меня коммунистом".
Коммунисты полка внимательно рассмотрели заявление младшего лейтенанта Богдана. Особых вопросов не было, его знали хорошо, однако же биографию рассказать попросили.
- Родился в 1922 году в селе Остролучье Барышевского района Киевской области в украинской семье крестьянина-бедняка, - начал Яков. - Отец, Иван Андреевич, в гражданскую войну был конником у Щорса. В боях с белополяками и врангелевцами получил пять ранений, награжден орденом Красного Знамени, после гражданской стал чекистом...
- Вы побольше о себе, Богдан, - подсказал кто-то из президиума.
- А что о себе? - смущенно переспросил Яков. - Как и все, до войны учился в школе, работал в депо, стал комсомольцем, вскоре комсомольцы депо избрали секретарем комитета ВЛКСМ. Работали бойко, дружно... В мае сорок первого года призвали в армию, служил под Ленинградом, был комсоргом взвода, затем роты. 10 июля 1941 года зачислили курсантом на краткосрочные курсы младших лейтенантов в Ленинграде, в сентябре был произведен досрочный выпуск. Получив звание, младший лейтенант, был направлен в полк в качестве командира взвода.
- Достаточно! - закричали с мест. - Дальше знаем!.. Действительно, боевая биография Богдана в полку была известна хорошо. Молодой командир храбро сражался, защищая город Ленина в районе Кингисеппского шоссе, на груди его уже сверкала первая боевая награда - орден Красного Знамени, успел получить и ранение в бою. Все это однополчанам было хорошо известно, а поэтому, когда вопрос о приеме Якова Богдана кандидатом в члены ВКП(б) был поставлен на голосование, взметнулся лес рук. Однако партийного документа Якову оформить не успели. Началось наступление. Поэтому в бой младший лейтенант Богдан ушел с комсомольским билетом у сердца.
10 ноября 1941 года южнее Шлиссельбурга войска Ленинградского фронта начали вести упорные бои по прорыву блокады. Навстречу им рвались передовые части 4-й отдельной армии под командованием Мерецкова К.А. На острие удара шел 533-й стрелковый полк. Захватив в ожесточенном бою опорные пункты первой полосы обороны противника, подразделения полка вырвались на оперативный простор и продолжали наступление. Яков шел в наступающей в направлении деревни Липки цепи роты. Впереди замелькали дома деревенской околицы. От первых огородных плетней роту отдаляло лишь маленькое сельское кладбище, могильные кресты которого чернели на фоне белого снега.
- Вперед, товарищи! - хрипло прокричал Яков, взмахнув автоматом ПДД.
Призыв молодого командира перекрыл грохот длинной пулеметной очереди, пущенной в упор из дзота, замаскированного под могилу. Огневая точка не умолкала ни на минуту, захлебываясь огнем. Наступающие залегли, а пулемет все бил и бил короткими очередями, не давая поднять головы. Появились убитые и раненые. Сверкающий белизной снежный наст все чаще окрашивался кровью бойцов. Фашистский пулеметчик был опытным воякой. Обладая широким сектором обстрела и надежной защитой, он подпустил цепь на очень близкое расстояние, зная, что русская артиллерия будет бессильна - осколки снарядов могут поразить лежащих в снегу недалеко от дзота солдат. А здесь он сможет сдерживать наступающих еще долго.
Богдан, зарываясь в снег, пополз вперед. Гитлеровец повернул ствол, дал очередь. Фигурка Якова замерла на снегу, фашист злорадно ухмыльнулся и перестал обращать на него внимание. "Кажется, он подумал, что я убит" - догадался Богдан, увидев рыхлые круглые лунки в снегу, оставленные пулями в нескольких сантиметрах от его лица, и снова осторожно двинулся вперед, замирая через каждый метр. О том, что дзот уже близко, Яков понял по грохоту очередей. Сантиметр за сантиметром осторожно поднял голову. "Вот он, дзот - замаскирован между двух могил, и даже крест сверху. Все предусмотрел,- зло подумал Яков,- даже могилу персональную изготовил. В ней и останешься". Изловчившись, он метнул в амбразуру одну за другой две гранаты. Взрывы взметнулись у самого дзота. Сорвало крест, укрепленный на могиле. Однако вражеский пулеметчик не пострадал. Снова с бешеной злобой заплясал огонек в амбразуре.
- Да чтоб тебя разорвало!
Яков приготовился подняться во весь рост, чтоб прицельно закинуть в дзот последнюю гранату, но тут что-то чуть в стороне прошипело в воздухе над головой и дзот взорвался изнутри огненной вспышкой, раскидывая по округе дымящиеся деревянные остатки дзота вперемешку с землей. Его оглушило, но осколки и куски дзота пролетели мимо, лишь присыпало землей и снегом. И стало так тихо, что Богдан сперва даже не сообразил, что ничего не слышит. Лишь увидел, как его бойцы рвутся вперед с раскрытыми в кличе ртами. А на месте дзота курящаяся дымом безобразная воронка...
Так и не поняв, что произошло, Богдан бросился в атаку вместе со своим взводом. Через час деревня была полностью освобождена.
Долго еще ходили в полку басни об этом случае реализовавшегося наяву проклятия от молодого коммуниста, ведь многие из бойцов его взвода слышали его вскрик и видели его последствия.
За несколько минут до взрыва дзота в лесочке недалеко от деревни.
- Филин Малому.
- На связи.
- Наблюдаю движение с северо-запада деревни. До роты. По форме красноармейцы. Идут развернутой цепью. Направление - кладбище.
- Вот чёрт, не успели проскочить. Скунс Филину.
- На связи.