Плоть монстра разрасталась с нижней части станции, охватывая ее со всех сторон. После нашей неудачной попытки убить чудовище, оно лишь стало еще более могущественным. На этот раз оно не имело определенной формы. Это была огромная аморфная масса полипов и глаз, щупальцев и когтей. В ней была каждая конечность, и каждый орган, и эта масса разливалась по станции, изменяясь из одного в другое за считанные секунды. Глаза и рты были одним и тем же. Челюсти смотрели в иллюминаторы. Глаза пожирали металл станции и превращали его в новую плоть. Огромная рука вцепилась в стыковочный узел буксира, растворяя конструкцию в своих мышцах. Оторвавшийся буксир начал дрейфовать, но из руки выросло щупальце и втянуло его в массу плоти.

Станция «Лигуриан» скоро перестанет существовать, и тварь, ставшая ею, пожрет нас.

- Еще шесть дней до прибытия «Огня Дисциплины», - сказала Лигейя. – Мы не сможем дождаться его в спасательной капсуле.

- Значит, колонизационный корабль.

Док Альфа, в котором он находился, был еще не затронут заразой.

Док Гамма быстро исчезал, вся его конструкция поглощалась массой корчащейся плоти. Повсюду, словно нефтяные пятна, разливались синевато-розовые цвета тела чудовища.

Лигейя и Мейсер переглянулись.

- Я даже не знаю, сможем ли мы включить его двигатели, - сказала она.

- Какой у нас выбор? – пожал плечами Мейсер.

- Никакого, - согласилась Лигейя.

Мы бросились бежать с мостика. Станция содрогалась все сильнее, сжимаемая челюстями ужасного чудовища. Мы направлялись к «Ветру Веры», нашей последней надежде. Лигейя опиралась на меня, и, каждый раз наступая на левую ногу, стонала и шаталась от боли. На выходе с мостика Мейсер успел схватить плазменный резак. Он нес это импровизированное оружие, словно символ, подобно моему жезлу с иконой Императора. И против чудовища оно было настолько же бесполезным.

Пока мы бежали по кольцевому коридору к доку Альфа, крики молитвы стали громовыми. Теперь это был хор тысяч голосов, восхвалявших перемены и призывающих нас принять их.

- ПРИМИТЕ! – громыхали голоса в экстазе. – ПРИМИТЕ! ПРИМИТЕ!

Мы прошли мимо дверей в док Бета, когда стены станции начали изменяться. Темное железо на глазах превращалось в синевато-розовую плоть. Стены стали колыхаться, словно занавески, под их поверхностью двигались странные силуэты. Я пытался не смотреть на них, боясь того, что могу там увидеть, и старался заставить Лигейю идти быстрее. Но стены изменялись слишком быстро, они уже превратились в плоть впереди нас, и эти изменения стали переходить на потолок. Хотя палуба под нашими ногами еще была металлической, нас со всех сторон окружали стены пульсирующей плоти. И я, хоть изо всех сил пытался не смотреть на них, но все-таки посмотрел. И я увидел в глубине стены из плоти лица Хьюзена и Крейн, смотревшие на меня, словно из-под воды. Искаженные ужасным страданием, они, казалось, что-то кричали, но их крик не был слышен.

Док Альфа казался страшно далеким. Спасательная капсула была ближе, дразня меня лживой надеждой.

Вдруг лицо Крейн вырвалось из-под поверхности плоти. Ее вопящая голова свесилась с потолка прямо перед нами на длинной чешуйчатой шее.

- Примите! – вопила она. – Примите! Примите!

Зубы Крейн вцепились в плечо Мейсера. Он закричал и попытался отскочить, но шея Крейн вытянулась вместе с его движением, и зубы впились еще глубже. Кровь хлынула из его плеча, и плоть Мейсера стала течь, словно тающий воск. Он пошатнулся, и лицо Крейн зубами потянуло его к стене. Из стены выросли руки и схватили его.

Мейсер смотрел на нас умоляющим взглядом. Лигейя потянулась к нему, но я отдернул ее назад и протащил мимо него. Она пыталась сопротивляться, но была слишком ослаблена.

- Помогите! – умолял Мейсер, отчаянно пытаясь вырваться, но щупальца крепко держали его. Его спина была уже поглощена плотью чудовища.