Парнишка повел нас по широкому коридору, который выглядел не менее презентабельно, чем основное помещение лавки. Он явно двигался по направлению к узкой винтовой лестнице, уходящей куда-то в подвал. И чем ближе мы к ней подходили, тем жальче становилось смотреть на нашего провожатого. Подручный кузнеца сникал с каждым шагом, словно приближение к мастерской его нанимателя причиняло ему физическую боль.

Когда мы начали спуск, то до моих ушей донеслись приглушенные грязные ругательства на трех или даже четырех языках.

— Проклятый claue! Безмозглый опарыш! Ish’antala его в сраку! Да я этому тупорогому doide даже сортир не доверю драить! Скотина, неблагодарная belude!

— Это он про тебя, похоже, — кивнул я провожатому, отчего тот скорчился, словно от зубной боли. Похоже, сотня акатов, свалившаяся ему в руки, уже не казалась парню легким заработком. — Но не переживай, обещаю, когда мы уйдем, мастер Валад тебя еще похвалит.

— Совсем на мастера не похоже… — кисло отозвался помощник кузнеца таким голосом, словно уже готов был разрыдаться.

И вот, наконец, мы встали перед толстой дверью, за которой располагалась святая святых — мастерская кузнеца Валада. Кстати, интересно, как он умудрился в подвале кузню обустроить? Не самое удобное место, но да не мне судить великого ремесленника, чьи изделия не зазорно и императору преподнести в дар.

Наш сопровождающий замер на пару ступенек выше, всем своим видом давая понять, что больше он не сделает и шагу. Поэтому внутрь мы с Асталом входили в гордом одиночестве, если так можно сказать.

Мастерская встретила нас прохладой, совсем несвойственной для кузни. Я пробежался взглядом по просторному помещению и нигде не увидел даже намеков на наковальни, горн или печи. Зато тут было множество всевозможных банок, склянок с порошками, каких-то диковинных приборов и приспособлений, которые можно было бы ожидать встретить в обители какого-нибудь ученого эпохи Возрождения или Нового Времени.

И в этом странном месте безраздельно властвовал маленький пухлощекий старичок с нечесаной бородой. Он суетливо бегал между полками, верстаками и стеллажами, что-то хватал, что-то отшвыривал в сторону, что-то перекладывал. И при этом беспрестанно сквернословил, словно распоследний сапожник.

— Здравствуйте, многоуважаемый мастер Валад, — я сходу поклонился в пояс, прерывая плотный поток чужих ругательств. А затем ткнул кулаком здоровяка, чтобы тот перестал глазеть по сторонам и тоже продемонстрировал свое почтение великому мастеру.

— Позвольте выразить мою безмерную благодарность, что оказали такую честь и приняли нас…

— Значит так, юноша, — старый Валад тут же переключился на высокомерно холодный тон, словно владетельный герцог, повстречавший обгаженного свинопаса. — Вы купили моего недотёпу-помощника, но мне на ваши деньги плевать! Я разрешил вас проводить ко мне, только ради того, чтобы высказать вам это все в лицо! Что бы вы там мне не предложили, мой ответ: «Нет!» Зарубите себе на носу, сколько бы золота не звенело в вашей мошне, это не делает вас хозяином жизни. Воспринимайте нашу сегодняшнюю встречу, как жизненный урок. Вы еще достаточно молоды, и я не жду, что вы поймете и с благодарностью примете мою мудрость, однако…

Старикан оказался большим любителем читать нотации. Он просто вбивал слова своим слушателям в голову, словно тупые гвозди. Он подавлял и уничтожал морально, вызывая желание провалиться сквозь землю, лишь бы только не слышать его отповеди. По крайней мере, на Астале это точно работало. Огромный великан просто уморительно бледнел и краснел, воспринимая этот разнос, который устраивал мастер, и на свой счет. От волнения шрам на щеке воителя налился каким-то непередаваемым фиолетовым цветом, отчего стал похож на безобразного изломанного червяка.

А вот я просто стоял, пропуская половину уничижительных оборотов мимо ушей, и невозмутимо разглядывал обстановку лаборатории Валада. Мастерской это место язык уже не поворачивался назвать. Скорее на язык просилось слово «лаборатория». В конце концов, когда старик выдохся и захотел нас спровадить, я сделал ход.

— … так что покиньте мой дом, и забудьте сюда дорогу! Вы зарекомендовали себя с крайне негативной стороны, и я вам обещаю, что ВЫ от меня не получите ни-че-го! Прощайте, надеюсь, больше никогда с вами не уви… кхм… Что это?!

Мастер Валад осекся на полуслове, когда я словно бы невзначай выставил на стол перед ним изящный флакон из голубого стекла. Он был выдут таким образом, что казалось, будто его пузатые бока лижут языки синего пламени. Именно в таких склянках Флогия начала распространять новую партию огненной воды среди своих покупателей. И мне было доподлинно известно, что Валад очень высоко оценил свойства этого напитка. Впрочем, это еще мягко сказано. На самом деле, до меня дошли слухи, что Грандмастер-кузнец аж трясся от удовольствия, вливая в себя самогон.

Он вообще был большим любителем выпить, и поглощал самое крепкое и дорогое вино, какое только можно было найти в империи, в промышленных масштабах. Грубо говоря, он страдал от алкоголизма настолько сильно, что подсознательно тянулся к самому крепкому пойлу, какое только было в этом мире. И вот в его пухлые ладошки угодил самогон…

— Это подарок, уважаемый мастер, — легким наклоном головы я обозначил поклон, словно преподнести что-либо этому старику для меня было величайшим удовольствием.

— Нет… нет… я не могу его принять… это же… это…

— Бросьте, — категорично махнул я рукой, не принимая отказа. — Он ни к чему вас не обязывает. Это просто жест доброй воли и благодарность за то, что позволили вас увидеть. Не думайте, что вы хоть чем-то мне будете обязаны, если примите его.