— А вы, собственно, кто? — вперёд выступил Пчёлкин. Клыков пока предпочёл помалкивать. Его не выгоняли, и то хлеб. Есть время принять уже окончательное решение. Но Пчёлкин — скотина, смотрел не слишком дружелюбно и мог в любой момент встать в позу. И пришлось бы ему, Клыкову Геннадию Викентьевичу, убраться отсюда, несмотря на всё его немаленькое состояние, потому что ссориться с ведомством князя Мышкина — себе дороже.

— Граф Евгений Фёдорович Рысев, — раздражённо представился молодой человек, проходя в комнату. — С кем имею честь…

— Капитан полиции Вячеслав Семёнович Пчёлкин, — ответил Пчёлкин, нахмурившись, оглядывая графа с ног до головы.

— Очень хорошо, — граф кивнул. — Тогда ответьте мне, капитан, почему барон Дроздов находится вон там, не реагирует на нас и вообще находится в весьма провокационной позе? — И Рысев указал на тело Дроздова.

— Барон Дроздов застрелился, — сухо ответил Пчёлкин, продолжая смотреть на графа неприязненно.

— То есть как застрелился? — глаза Рысева снова сверкнули. — Как он мог застрелиться, если должен мне машину, а барону Куницыну моральное удовлетворение? Он что не мог подождать, пока мы приедем, и барон Куницын застрелит его по всем правилам, описанным в дуэльном кодексе?

— Вы у меня об этом спрашиваете, ваше сиятельство? — Пчёлкин закатил глаза.

— А у кого мне спрашивать? — Рысев прищурился.

— Так, а вы зачем сюда пришли, ваше сиятельство? — Пчёлкин поджал губы, бросил печати на стол и развернулся к графу, доставая планшет и вставляя в него бумагу.

— Я приехал за своей машиной, — любезно сообщил ему Рысев. — И вы не имеете права накладывать на неё арест, потому что она стала моей ещё в то время, когда барон был жив. Игнат, покажи господину капитану документы, — в кабинет вошёл рослый парень. По желтоватым глазам можно было предположить, что он принадлежит к клану Рысевых. Он молча протянул Пчёлкину документы.

— Дарственная, подписанная бароном Дроздовым, — скучным голосом произнёс Игнат. — Его сиятельство Евгений Фёдорович от всей широты души позволил барону доехать до дома, но, не дождавшись, когда машину пригонят ему, решил приехать и уточнить, в чём, собственно, дело.

— Это неважно, — покачал головой Пчёлкин. — Всё, что находится сейчас на территории поместья, будет опечатано. С наследником будете решать вопрос о принадлежности машины.

Клыков, смотревший на это дело с некой долей злорадства, усмехнулся. Вот так, ваше сиятельство, не только главному кредитору пришлось утереться. А ведь Дроздов был должен Клыкову гораздо больше, чем стоимость машины, которую, к слову, он тоже хотел забрать.

— Как это неважно? — Рысев сжал кулаки. — Так и знайте, я просто так это не оставлю.

— Это ваше право, — решительно произнёс Пчёлкин и перевёл взгляд на ещё одного молодого человека, стоявшего чуть в стороне от Рысева. — А вам покойный барон тоже что-то был должен.

— Жизнь, — глухо ответил Куницын. — Евгений Фёдорович же сказал, что я хотел получить моральное удовлетворение, пристрелив эту мразь.

— Да, я выступаю ещё и как секундант барона Куницына, — Рысев снова привлёк внимание к себе, а Куницын на мгновение прикрыл глаза, но затем принялся с нескрываемым любопытством смотреть, чем же это всё закончится. — И спрашиваю, как барон Дроздов мог сам застрелиться, если это должен был сделать Аркадий?

— А вам какая разница, сам барон застрелился, или как-то по-другому погиб, — Пчёлкин закатил глаза. — Он уже труп, и вы можете вздохнуть с облегчением, что не пришлось самим напрягаться и подвергать свою жизнь опасности.

В кабинете воцарилась тишина. Рысев и Куницын так уставились на капитана, что тот почувствовал себя неуютно. Он действительно не понимал, в чём может быть проблема. Дроздов же умер, так какая разница этому Куницыну от чего.

— Какое кощунство, — наконец, в полной тишине проговорил Рысев. — Капитан, то, что вы только что сказали… Ладно, не будем усугублять. Аркаша, мне очень жаль, что так получилось.