— Это она просит прощение за своё недостойное поведение, — объяснил я желание Фыры накормить Шиповникову.

— Я поняла, — Вероника погладила наглую кошку по голове. — Я не злюсь, дорогая. В Университете очень много часов нам вбивали в головы, что фамильяры — необычные животные, и они ничего не делают просто так. Раз ей так нужны были именно эти макры, значит, действительно нужны.

— Ты слишком снисходительна, — заметил я. — Надеюсь, я никого не обижу, если спрошу, сколько тебе лет?

— Мне? — Вероника даже немного растерялась. — Двадцать два. И, нет, ты меня не обидел. Но, это имеет какое-то значение?

— Нет, не имеет, — я приступил к завтраку. Всё-таки она нас немного старше. Совсем незначительно, мне так точно неважно было бы столь мизерное различие. Надеюсь, у Олега нет комплексов на подобную тему, и подобная разница в возрасте проблемой не окажется.

После завтрака мы принялись судорожно собирать чемоданы. Почему я ничего не собрал и не отдал приказа сделать этого, в общем-то, понятно. До меня добралась кровожадная Марина. Что она творила с моим телом, это просто уму непостижимо. И это было больно. Когда я выполз из её казематов, точнее, когда меня вытащил оттуда Игнат, я хотел только одного, свернуться в клубочек и уснуть. Зато безобразный шрам сильно уменьшился, и, наконец-то, побелел.

Так что, то, почему я не собрал вещи, было совершенно понятно и оправданно. Но почему этого не сделали все остальные, оставалось загадкой и для них самих. Так что остаток дня провели весело. Особенно если добавить ко всему этому Фыру, которая посчитала, что выполнила свой долг по извинениям, и бегала по дому за мной с ошейником в зубах, намекая, что кошечке тоже не помешало бы собраться.

Наше положение усугублялось тем, что мы сюда перед отъездом в столицу уже не вернёмся. И нужно было упаковать вещи, которые мы возьмём с собой заранее.

В обед Маша вспомнила, что надо из ателье забрать мои пальто. Я послал за ними Игната, нацепил на Фыру ошейник и наорал на чемодан, который попался мне под ногу. Оказывается, ушибить мизинец на ноге — это очень больно.

Наконец, всё вроде бы было собрано. Я отобрал у Маши какую-то жуткую шаль и пообещал её сжечь, если она не успокоится.

— Маш, самое главное, это упаковать твоё бальное платье и мой костюм. Всё на этом. Если что-то забудем, купим в Москве. А теперь давай уже поедем на вокзал. Будет куда хуже, если мы на поезд опоздаем.

— Вероника, а ты едешь на бал? — Маша решительно кивнула, бросив взгляд на шаль.

— Я не знаю, — она растерялась, услышав вопрос. — Дмитрий Фёдорович ничего подобного не говорил.

— Там хотят представить императору именно группы, которые обучаются по специальной программе. — Нахмурившись, ответил Олег. — И очень может так получиться, что тебе вручат приглашение в последний момент.

— Надеюсь, что этого не произойдёт, потому что в противном случае, я не буду знать, что делать, — Вика закусила губу.

— Как это, что делать, ехать с нами, — Олег пожал плечами.

— Не слушай его, — я злобно посмотрел на Мамбова. Он что специально всё портит? — Я вообще не понимаю, как этот солдафон попал в Академию изящных искусств. Это ему и Дмитрию Фёдоровичу, чтобы собраться на такое важное мероприятие, как императорский бал — надеть костюм, желательно выглаженный и почистить ботинки. — Я бросил взгляд на Машу, которая, закусив губу, смотрела на Веронику. У них были разные размеры, вот в чём дело. Маша вся изящная, как фарфоровая статуэтка. Вика же более фигуристая. — Мы что-нибудь придумаем, — пообещал я, втайне надеясь, что Медведев не опомнится и не пришлёт это злосчастное приглашение.

Как бы то ни было, в поезде мы разошлись по купе и просто проспали всю ночь, даже не разговаривая друг с другом.

Переход через портал прошёл без осложнений. Возле портальной станции нас встречал цветущий и улыбающийся Сава.

— Прошу, я, как знал, что его сиятельство прибудет с друзьями, — он распахнул дверцу представительского автомобиля.