- Мы никому не скажем об этом.

- А как же твой Бог? Ты не боишься его гнева?

- Он не станет гневаться, ведь ты идешь туда не с целью глумления или иного осквернения. Правда?

Ещё какое-то время моя птичка сомневалась, сжимаясь от своих суеверно-христианских страхов, но я был терпелив - в конце концов, любопытство пересилило тревогу, и мы вошли.

Еву сразу проводили в отдельное помещение для женщин - на балкончик второго этажа, прикрытый клеткой изящного плетения, - а я разулся и прошел в зал для мужчин.

Конечно, сосредоточиться на службе было нелегко: я машинально повторял молитвы вслед за священником и машинально клал поклоны, но мысли мои были неотступно заняты нежной белокурой девушкой, тоже находившейся сейчас в зале. Это было важно для меня. Так важно, что сердце мое сжималось в порыве любви и благодарности к Еве. Я верил, что она не подведет меня, что согласится посетить Богослужение, - и она не подвела. Из вежливости ли, из любопытства или еще какого-либо суетного чувства - не важно. Пока не важно. На тот момент было довольного того, что она здесь. Это рождало во мне надежду.

Отец всегда внушал мне, что Бог дает человеку все, стоит только попросить с искренней верой. Возможно, в каком-то смысле я совершал святотатство, но каждый день в своих молитвах я просил Господа, чтобы Он подарил мне эту женщину. Ведь это была Его воля - поставить ее на моем пути. Значит, возможно, что Он не против нашего с ней союза. А ее согласие войти в Его храм я воспринял как добрый знак. Конечно, до ее отречения от Иисуса далеко. Я вообще не знаю, согласится ли она когда-нибудь отречься от него. Во времена нашего знакомства Ева была не слишком религиозна - она даже толком не читала священных писаний - но потом, вернувшись на родину, стала часто посещать храм. Я знал это, благодаря своей системе слежения, так как почти каждый день проверял, где она, куда направляется.

Также я запрашивал информацию в специальных агентствах в интернете и знал о своей возлюбленной почти все: где она работает, где живет, с кем общается. Мне было доподлинно известно, что она одинока - в противном случае я бросил бы все дела, что удерживали меня на родине, и поехал требовать своего. Она моя, это непреложная истина, с которой я сросся умом и сердцем. Я не смогу жить вдали от нее, поэтому ей придется поехать со мной. Как это все устроится, я пока не знал. У меня был план свиданий и романтической поездки, но дальше я загадывать боялся. Слишком уж она непредсказуема - моя бывшая рабыня и настоящая повелительница моего сердца.

Служба закончилась скоро - по понедельникам они довольно коротки, оттого я и повел сюда Еву именно сегодня - чтобы она не утомилась.

- Как ты? - первое, что я спросил у нее, так как по лицу ее трудно было что-либо понять.

- Хорошо, спасибо, - мягко ответила она.

- Тебе понравилось? То есть, я хочу сказать, не было ли на Богослужении чего-то шокирующего, пугающего, неприятного?

- Отнюдь.

Забыв о запрете, я взял ее за руки:

- Ева, пожалуйста, расскажи свои впечатления. Это очень важно для меня.

Она смущенно улыбнулась и не отняла рук.

- Да, извини, я понимаю... Просто я боюсь сказать что-нибудь не то. Оскорбить твою веру или наоборот, внушить тебе напрасные надежды.

- Давай договоримся считать, что у тебя нет намерения меня обидеть, а значит, и обижаться не на что. А с надеждами я уж как-нибудь сам разберусь.

Ева еще чуть-чуть гуще покраснела и выдохнула:

- Это было завораживающе!