Мы любили жечь разный мусор и не только. Один раз мы подожгли несколько кусков пенопласта, который начал вихлять по округе.

Улицы Трусовского района частично дикие: асфальта нет, дома ушли под землю, где-то растёт сухая трава. И вот горящий кусок пенопласта угодил прямиком в камыш, вызвав моментальное возгорание.

С трудом тогда удалось весь этот праздник жизни потушить. Оплеух нам всыпали конкретных.

В тот момент было решено, что пенопласт мы больше жечь не будем. Будем жечь сигаретные пачки и картон. Где была наша воля к жизни? Где был инстинкт самосохранения? Мы же могли сгореть, получить ожоги, травмироваться. Но нет, в головах таких мыслей не было.

Не было их и тогда, когда мы прыгали с гаража в песок. Когда лазили по деревьям, собирая тутник или вишню. Скорее всего мы казались себе неуязвимыми. Для взрослых и для матери Природы. Один раз мы набрались наглости и утащили чей-то ненужный кусок металла.

Какая же тяжёлая была зараза! Тащили её вчетвером, но она давалась нам непросто. Мы испачкались, вспотели, устали, но были счастливы. Сдали металлический лист в приёмник и купили на полученные деньги разливной квас. Я сам себе удивляюсь. Были же времена…

Некоторые считают, что только мысль о собственной смертности делает человека человеком. Как я уже говорил – таких мыслей у нас не появлялось. Некоторые мои знакомые курили, кто-то пил энергетики, хотя взрослые и говорили об их безмерном вреде для сердца. Кто-то нюхал клей.

Я же носился по улицам и не смотрел себе под ноги. Один раз упал спиной на бетонные блоки, чудом себе ничего не повредив. Только подумайте – я мог остаться инвалидом. Мне было хоть бы хны. Встал, как-то криво размялся, а потом побежал дальше.

Один раз мы исследовали заброшенные деревянные дома. В одном из таких нам довелось найти пачку спрессованного пороха.

Что может прийти детям в голову? Правильно. Мои друзья решили взорвать дворовой туалет.

Хорошо, что нам ничего не удалось тогда сделать. Думаю, что в случае успеха взорвались бы мы, а не деревянная постройка.

И ещё мы били бутылки. Особенно любили делать это в мутных лужах, представляя себе, что мы топим корабли. Недалеко от моего дома была глубокая яма, которая заросла сорняком и всяким мусором. Вода была зелёная и густая, мне даже и вспоминать об этом жутковато.

В этой луже я периодически топил бутылки, наслаждаясь тем, как треснувшее стекло идёт ко дну. Есть в этом какой-то шарм. Как и в том моменте, когда петарда разрывает стекло изнутри. Но это уже другая история.

Солнечным днём я снова решил устроить «морской бой», набрав бутылок и камней. Всё шло хорошо, я получал удовольствие и резвился. А потом одна из бутылок приблизилась к скользкому берегу и нарушила все мои планы. Пришлось нагнуться и отталкивать её ладонью, стараясь хоть как-то удержаться на краю ямы.

Мне не удалось. Головой вниз я погрузился в холодную жижу (как ещё это назвать), камнем уйдя на дно. В момент падения я успел выставить вперёд себя руки, именно они позволили мне оттолкнуться от дна и встать на ноги. Судьба сыграла со мной злую шутку: я был весь в тине и с порезами на руках. Не забыли? Всё дно было в битом стекле.

Можно сказать, что я тогда доигрался. «За что боролся, на то и напоролся». Но и это не навело меня на определённые мысли.

Осознание всей бренности жизни пришло потом. Выше я уже отмечал, что недалеко от замка стояла больница. На её территории мы часто играли в прятки, так как место казалось довольно зловещим. Брэм Стокер черпал отсюда вдохновение – примерно так мы говорили.

Мы знали всю местность наизусть, знали тайные тропы и проходы.

Слагали легенды о том, что когда-то на территории больницы было заброшено бомбоубежище. Но это была лишь большая яма с мусором. Хотя кто его знает?

И как-то раз я провожал друга домой, обходя с ним все закутки. Было там такое место сзади, где врачи организовали курилку.