Я сказала, что это превосходная мысль, и, держась за перила, мы вместе забрались на крышу.

— Эти башенки отсюда видны лучше. И посмотрите, какой чудесный вид на округу, — она внимательно посмотрела на меня. — Отсюда хорошо виден Дауэр Хауз.

Я посмотрела, куда указывала Ханна, и увидела свой дом, как в гнезде, среди деревьев и зелени. Сверху он казался кукольным. Чистые линии его архитектуры были четкими, и гладкие газоны напоминали зеленый шелк. Я могла разглядеть Беднягу Джармина, работавшего на клумбах.

— Наш дом виден лучше, чем ваш. Летом Оукланд Холл совершенно скрыт зеленью.

— Я люблю бывать здесь, наверху.

— И, должно быть, часто видите нас в саду?

— О, часто, — ответила Ханна.

Я почувствовала себя неловко оттого, что за мной наблюдали.

— Вам теперь лучше живется по сравнению с тем временем, когда моя семья владела этим домом?

Она задумалась.

— В некотором отношении да. Мистер Хенникер часто уезжает, и нам предоставлена свобода. Это приятно, по крайней мере, сначала, но привыкли мы к другому. На него легко работать.

Она подразумевала, что моя мама была требовательнее.

— Мисс Мириам была еще девочкой, когда жила здесь, — продолжала она.

— Это было давно, еще до моего рождения.

— Вашим родным не понравится, если они узнают, что вы были здесь, мисс.

— Конечно, — согласилась я и добавила, — если они узнают.

— Мистер Хенникер — очень странный джентльмен.

— Он ни на кого не похож, — сказала я.

— Вы только подумайте, как он попал сюда. Могло ли прийти в голову, что такой господин получит это имение?

Мы помолчали, созерцая раскинувшуюся перед нами окрестность. Я снова взглянула на Дауэр Хауз. Бедняга Джармин разговаривал с подошедшей к нему Мадди. Мне нравилось незаметно наблюдать за ними.