— Ты создан для чего-то большего, мой мальчик. И уж точно не для увеселения вааспуртских бездельников на арене или сцене, не для торговли в затхлой лавке. Твое будущее пока непостижимо для тебя самого, но я вижу его вполне ясно.
— Будущее… в нем лишь тьма… Тьма, боль и одиночество.
Гилэстэл наклонился, осторожно отнял ладони от мокрого лица Ригестайна.
— Ты не одинок. Я тебя не оставлю. И всегда буду с тобой. И я, и Астид. Мы теперь твоя семья. Твое гнездо.
Глава 21
— Панджо! Панджо! Аг рас ваппа! — вопили мальчишки, шныряя меж узлов и ящиков. Слуги, отгоняя настойчивых попрошаек, грузили вещи на повозки, закрепляя их веревками. У коновязи стояли три оседланные лошади. Дом вдовы Мессахр прощался с покидающими его жильцами.
— Кыш! — прикрикнул на пацанят Астид, но, вздохнув под укоризненным взглядом Ригестайна, кинул на мостовую горсть монет.
— Ты очень щедр, — улыбнулся Ригестайн.
— Только ради тебя, — развел руками Астид.
С крыльца к ним спустился Гилэстэл в дорожном костюме.
— Готовы? — улыбнулся, глядя на лица своих подопечных.
— Да, Ваша светлость, — в один голос ответили Астид и Ригестайн.
— Тогда в путь.
Он вскочил на свою лошадь, тронул поводья. Астид последовал его примеру. А Ригестайн все стоял, глядя на дом, где провел последние три месяца.
— Панджо! — дернул его за кафтан темнокожий мальчонка.
— Чего тебе? — склонился к нему Ригестайн. — Ваппа? Ну, держи.
В чумазую ладошку легла медная монетка. Мальчик сжал кулачок, но убегать не спешил.
— Панджо, а где твоя арфа?
— Сломалась.
— Ты уезжаешь?