Скади подошла к писчему столику, набросала несколько строчек на пергаменте, скрепила свою волю императорской печатью и облегченно выдохнула.
– Входи уже, – Скади раздраженно отреагировала на возню за дверью, ожидая посыльного.
Но дверь отворилась, и темной горой возник Луек, уставший, изможденный, некоторые части доспехов были утеряны.
– Цитадель потеряна, – Луек опустился на колено и склонил голову, – какая-то армия… их ведет Бэли, да, они взяли цитадель с его именем на устах.
– Как? Как такое может быть! – Скади замерла, цепенея от бешенства. – А степняки?
– Их всех утопили, – не поднимая головы, ответил Луек, – эту армию ведет кто-то, чье имя произносят так, словно возносят молитву богам! У них…
– Что? Говори же!
– У них оружие, оно извергает огонь и несет смерть много дальше, чем летят стрелы наших лучших лучников, а еще я видел их… эм… их кавалерию! У них нет лошадей, они оседлали огромных зверей, что обитают в болотах.
Скади отошла к окну, смяв в руке депешу, молча стояла так некоторое время, а потом разорвала депешу и, бросив обрывки, медленно, с металлом в голосе заговорила:
– Приведи себя в порядок… поезжай в форт, собери всех тысячников и объяви, что мы покидаем Городище и отправляемся походом в хартские земли. Объяви караульной сотне, пусть собирают обоз с казной княжества и отправляются за нами, приставишь к ним тысячу всадников.
– Слушаюсь, моя императрица… а как же княжество?
– Зачем мне это нищее болото и живущие здесь дикари? Признаю, это была ошибка, надо было сразу вести войну и занимать земли хартов… Все, иди, я скоро прибуду в форт. Да! Назначаю тебя своим охранителем на время похода.
По обе стороны тракта, по которому ехали верхом и шли пешком дружинники и ополченцы хартской армии, были выжженные поля. Иноземные лазутчики, пользуясь засушливой погодой, поджигали траву на болотах, лишая возможности отряды хартской армии скрытно передвигаться. Во главе кавалькады ехал воевода Тарин, он в очередной раз поднял взгляд на горизонт и облегченно выдохнул, когда увидел укрепления близ Кузнечного каменка. Две недели постоянных боев и рейдов измотали его армию, остроги, что стояли на пути в хартские земли, не выдержали натиска армии иноземцев, и их пришлось оставить. Тарин понимал, что лучше сберечь людей и отойти к Кузнечному, близ которого очень скоро сойдутся две армии. Тарин посмотрел направо, где вдоль границы леса, за болотом, оседлав котов, ехали Кессар и еще семеро его людей.
– Ванс, – устало обратился Тарин к другу и тысячнику хартской кавалерии, кивнув на Кессара, – они встанут потаенно лагерем недалеко от Кузнечного, позаботься о том, чтобы накормили их, да зверюгам этим пусть в посаде скот приготовят.
– Сделаю, – задумчиво ответил Ванс. – Как думаешь, когда сойдемся?
– За два дня нагонят, думаю, так что людям отдыхать день. А потом готовиться к битве.
– Сдюжим?
– Не знаю, Ванс, больше их, кавалерии в броне много, а мы половину стрелков потеряли вчера.
– Да… кавалерия иноземцев как кузнечный молот разбивает натиском на открытом месте.