Канер усмехнулся:

– Откуда вы знаете, Рафаэль? Мы говорим о событиях, которые якобы имели место сотни, а может, и тысячи лет назад.

– Правильно. Однако сегодня такое тоже случается.

Никто не проронил ни слова, и Аргуэльо добавил:

– Случается, друзья мои. Поверьте. Я собственными глазами видел.

Халли вспомнила слова Лэйтропа о том, что Аргуэльо прошел шаманскую подготовку. Она и Канер заговорили одновременно:

– Так вы сами…

Они не успели закончить предложение: услышали всплеск – Боуман возвращался. Все трое включили фонари.

Сначала им показалось, что Боуман один. Затем он положил одну руку на скалистый край водоема, подтянул другую, и появился Рон Хейт. Светловолосая голова свесилась набок. Лицевая часть шлем-маски была разбита. Через нее Халли увидела безжизненные карие глаза.

От присутствия смерти в мозгу словно щелкнул выключатель. Позже будет время плакать, сейчас нужно действовать. Канер и Аргуэльо вытянули тело из воды, положили лицом вниз. Халли сорвала маску, перекатила Хейта на бок, двумя пальцами очистила его дыхательные пути, затем положила на спину и запрокинула голову.

Она делала искусственное дыхание, а Канер – массаж сердца. Рядом стоял охваченный ужасом Аргуэльо.

Боуман принялся помогать, они с Халли работали по очереди. Через десять минут Боуман остановился.

– Всё. Его не вернуть.

Канер поднялся. Халли осталась на коленях, от гипервентиляции кружилась голова. В затуманенном сознании она смотрела на лицо Хейта, пытаясь представить, как такое могло произойти. Внезапно из него вырвался стон.

– Madre de Dios! – Аргуэльо и Канер подпрыгнули.

Халли и Боуман – нет.

– Остаточный воздух в легких, – объяснила Халли. – Перед окоченением мышцы расслабляются, и воздух выходит. – Она повернулась к Боуману. – Что произошло?

– Я обнаружил его в двадцати футах от места, где туннель резко поворачивает вправо.

Аргуэльо тихим голосом прочитал на испанском молитву и сделал какие-то жесты руками над телом Хейта. В глазах Халли эти движения походили на пассы фокусника на эстраде, однако Аргуэльо был предельно серьезен.

– Где его рюкзак? – спросил он.