Пузан поднял глаза от счетов и удивленно воззрился на посетителя. Он встряхнул головой, решил, видимо, что просто проглядел, когда гость появился в магазине, и холодно осведомился:

– Что угодно, гражданин?

Язык был французский. Немножко измененный, слова произносились слегка странно, но в общем все понятно. Французский тоже входил в языки, которые рекомендуется знать в Галактике человека. И госпитальер говорил на нем без всяких затруднений. Единственно, что он мог вызвать подозрение иным произношением.

– Который час? – брякнул Сомов, чувствуя, что выглядит полным и беспросветным идиотом.

Продавец очумело уставился на пришельца. Потом посмотрел на стоящие в углу часы – с гирями.

– Одиннадцать.

– Спасибо большое, господин продавец. Извините, – зачем-то сказал Сомов, приложив по-восточному руку к груди и склонив голову.

Глаза пузана округлились еще больше, и он громко, тонким, срывающимся голосом прокричал:

– Еретиков не обслуживаем! Убирайся вон из моей лавки подобру-поздорову!

Сомов, ничего не понимая, выскочил на улицу и… чуть было не угодил под воняющий бензином и безбожно тарахтящий мотороллер, которым управлял молодой детина в широкополой шляпе с перьями. Привстав в седле, детина что-то прокричал и погрозил госпитальеру кулаком. Но даже не это озадачило Сомова. Он заметил, что к портупее здоровяка была привешена самая настоящая короткая шпага.

«Черт возьми, куда это меня занесло?» – ошалело подумал госпитальер, дико оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Филатова или на худой конец аризонцев с Черным шаманом. Но и их не было.

Мимо него проходили люди, одетые будто на маскарад – по моде рубежа восемнадцатого-девятнадцатого веков. Грубые куртки, длинные платья, кожаные штаны. Было много лиц духовного звания – монахи и монахини носили длинные черные одеяния и всем своим видом выражали благочестие. Судя по всему, религии здесь придавалось особенно большое значение. Госпитальера все обходили стороной. Кто-то презрительно фыркал, кто-то смотрел на него с неодобрением или просто опасливо, будто боясь, что он укусит.

Действительно, его куртка из серебристого материала бронепластика, отражающая солнечные лучи, которая вполне естественно смотрелась в отеле «Свободный мир», а то и в трущобах Ла-Паса, здесь выглядела совершенно неуместно.

Улица была горбатая. Вдоль нее шли черепичнокрышные, увитые башенками, узкооконные, с балкончиками, карнизами, замысловатой лепниной и каменной резьбой двух-трехэтажные домики. На ней не имелось даже асфальта – улица была мощена настоящим булыжником. В общем, она была выстроена в лучших традициях ретро-стиля, который в определенные периоды истории входил в моду на Земле, а потом и на планетах Галактики человечества, и тогда возносились кварталы, скопированные с прошлых времен до последней детали. Но в них все равно чувствовалось искусственность и близкое присутствие мощной супертехнологичной цивилизации. Не уходило это ощущение даже во времена Больших Карнавалов Московии. Здесь же все было естественным и непротиворечивым. Все было настоящим!

В большинстве домов были лавки и магазинчики, над которыми развешаны призывные транспаранты типа: «Торговец-добрый Гражданин» и «Счастлив только тот, кто покупает товар у Бернадот».

Сомов решил оглядеться и попытаться добыть какую-нибудь одежду – что-то вроде плаща, в которые закутаны многие. Неприлично так выделяться. Но где достать необходимое? Украсть? Эх, где же Филатов? Он бы что-то придумал, что-то сделал. С ним все проблемы выглядели так, будто они вовсе и не проблемы.

Что делать дальше, Сомов не мог представить. Он чувствовал себя заброшенным, и ему хотелось взвыть волком. Робинзону Крузо на необитаемом острове было лучше. Тот очутился на острове один, и ему некого было бояться. Этот же «остров» полон людей, от которых не знаешь, что ожидать. Известно – человек, самое опасное существо в Галактике.