В те дни госпитальеру Никите Сомову приходилось тяжко. Мало того, что в космогоспиталь нескончаемым потоком везли и везли тяжелых больных, а тут еще зачастили проверяющие. Налет на госпиталь вызвал интерес всех спецслужб Московии. Потом притащилась комиссия по медицинским проблемам Галактического Комитета Безопасности.

Монастырскому спокойствию и уединению пришел конец. В госпитале постоянно толкались люди – въедливые сотрудники спецслужб, разухабистые, матерящиеся ремонтники, офицеры с барражирующих вокруг комплекса эсминцев, и многие, многие другие.

Приходилось давать массу объяснений и составлять массу отчетов и смет. Но главное было достигнуто – госпиталь начал восстанавливаться. За два дня был смонтирован прибывший с Московии новый блок интенсивной терапии. А еще через два месяца обещали оснастить госпиталь новой, более совершенной оборонительной системой.

Сомова вся эта суета жутко раздражала. Он уже пережил все, отбоялся свое во время атаки неизвестных штурмовиков, успокоился, и, как всегда, на первый план опять выступила работа. Но полноценно трудиться не давали. А задачка была новая преподнесена такая, что мороз по коже.

У госпитальера был нюх на проблемы. И когда поступил первый больной– «распадник» – так позже их прозвали медики, – госпитальер понял, что дело пахнет керосином, как говаривали предки. Ясно, что медицина столкнулась не просто с аномалией, а с серьезной опасностью, и на одном пациенте ничего не кончится.

И действительно, через два месяца в космическом госпитале уже было пятнадцать больных новой болезнью. Новая напасть ломала представления о болезни, как таковой. «Болезнь памятников», первое и единственное известное заболевание «волнового заражения», передающаяся электромагнитными и эфирными информпосылками от больного объекта к здоровому, по сравнению с ней казалась элементарной, как перелом пальца.

Как все это выглядело. Симптоматика у «распадников» была обычная психопатологическая. Больные не помнили ничего, у них была амнезия. Они утрачивали связное логическое мышление, их сознание барахталась в пучине жутких и неправдоподобных фантазий. Экстрасенсы и маги, которые время от времени появлялись в госпитале, утверждали, что эти люди видят иные миры, но проверить это казалось невозможным.

Сомов попытался исследовать «распадников» со стороны функциональных и органических изменений внутренних органов. И тут его ожидали интересные результаты. Он выяснил, что больше всего у больных разлажена сердечно-сосудистая система и органы кроветворения. И вообще органы начинали работать асинхронно, так что некоторые пациенты прописались в трехметровых осьминогах реаниматоров. Но самые интересные результаты дал энергоинформационный анализ. Сомов провел его при помощи аппаратуры, а также подключая собственные экстрасенсорные способности, которые, как считают некоторые, были у него уникальными.

Ключ ко всему именно в энергоинформационных процессах, происходящих в суперсложной, таинственной и могущественной системе, именуемой человеком, – это было понятно с самого начала. Ведь главным симптомом у «распадников» был спонтанно возникающий вокруг них полтергейст.

Едва утром Сомов с головой погрузился в работу, как из надпространства вынырнул очередной корабль с визитерами. Он прошел через системы контроля, был идентифицирован и устроился в стыковочном гнезде.

«Очередное сиятельное лицо, – угрюмо подумал Сомов. – Опять раскланиваться, улыбаться, отвечать на идиотские вопросы. Когда же поток любопытствующих иссякнет?»

Госпитальер встал на ковровой дорожке и собрался нацепить участливую мину, положенную при встречах с очередным визитером.

И визитер появился. Лицо было не столько сиятельное, сколько сияющее.