Капитан опять замолчал.
– И второй пилот уничтожил корабль? – осведомился Филатов.
– Да… Нет… Не знаю… Понимаете, все вещи пришли в движение. Какая-то сила обрушилась на нас. Разлеталась вдребезги аппаратура, скручивались силовые кабели. Даже вырвавшийся на свободу лазерный луч из поврежденного компблока вел себя как-то не так – он струился, а не бил огненной стрелой – такого я никогда не видел. Вещи зажили своей жизнью. Они перестали подчиняться нам. Это был бунт неживой материи.
– Сколько это длилось?
– Минут десять. В моей каюте были заблокированы двери. Я отдал приказ оставшимся двоим членам экипажа проникнуть на мостик и навести там порядок. Вытащить оттуда Джека. Если надо, пристрелить. Они шагнули в коридор. Джек шагнул им навстречу. Все были без скафов. Коридор разгерметизировался.
– Почему?
– Джек задал такую команду компьютеру.
– Он покончил жизнь самоубийством?
– И убил двух членов экипажа.
– Но что с ним случилось на мостике?
– Я не знаю. Но…
– Что вы замолчали?
– Когда Джек появился в последний раз на экране… Он произнес одно единственное слово.
– Какое слово?
– Гость…
– Дайте мне пистолет. Я кого-нибудь пристрелю! – прошипел Док Сэм.
Все знали, что когда глава специального отделения находится в таком состоянии, от него лучше прятать подальше не только пистолеты, но и любые колюще-режущие предметы.
Впрочем, Дока Сэма можно было понять. Такого еще в спецотделении не случалось. Такое невозможно было представить себе даже в кошмаре.
Док Сэм нагнулся над телом Утконоса, лежащим на кровати в одиннадцатой палате.
– Он перевел Его Преосвященство Обезьяну в одиннадцатую палату, дезактивировал контрольсистемы и открыл доступ к амфибии на пятом причале, – сказал начальник охраны.