– Кому?
– Тем, кто ждал.
– Чего ждал?
– Ты знаешь ответ на этот вопрос сам. Часа. И кто устал ждать… Как уберечь монополию на правду? Как править толпой людей, жадность у которых – укоренившееся национальное чувство, торгаш и охальник у которых – национальный герой, народ, изобретший гильотину и трибунал, объявивший жизнь духа выдумкой попов? Они обратились к тому, что заложено было в глубине сознания каждого француза. Стремление к равенству лавочников всего мира. Ненависть к аристократии. И сладостные воспоминания о лёгком шелесте гильотины и о катящихся в корзину головах.
– Это отвратительно!
– Правильно, правильно, правильно! – неожиданно затараторил Черный шаман. – Неправильных средств, чтобы держать псов на привязи, нет! Есть средства, которые не помогают! Псам нужен кнут. Глупцам – обман!
– А гасконцам – гильотина, трибунал и равенство, – усмехнулся горько аббат Христин.
– Храм Пищеварения, – с отвращением сказал Магистр.
– И Церковь Благотворного Электричества… Мир, опутанный догмами, замер. Технологии замерли. Но властителей это не интересует. Они ждут часа, когда двери с Той Стороны приоткроются.
– И когда придет тот, кто имеет второй Талисман Пта, – прищурился Магистр.
– Да. Семиконечный Талисман Демона Пта желателен для Грядущего Часа. Но не обязателен. В конце концов, инициатива в том, что должно будет произойти, принадлежит вовсе не людям.
– Темные Демоны выбирают сами! Выбирают достойных, – Черный шаман хлопнул в ладони.
– Вы правы, мой гость.
– А что хотите вы? – спросил Магистр.
– Мы, еретики, – пожал плечами аббат. – Гасконцам мы хотим вернуть жизнь духа.
– Дух – право сильного, – зашипел Черный шаман. – Душами распоряжаются такие, как Я!
– А что хотите лично вы, аббат Христан? – осведомился Домен.
– Ну, возможно, того же, чего и вы, – прищурился тот, хитро глядя на Магистра.
– И вы предлагаете объединить усилия?
– Чтобы первыми открыли Врата не они, а мы, – подытожил аббат Христан. – Мы убережем мир от больших бед. Врата ведь все равно будут открыты, поскольку пришел назначенный час.