Дзирт задумчиво прищурился и вдруг сообразил, зачем Кэтти-бри попросила его оставить оружие в их комнате, когда он отправлялся на пир. У него возникли подозрения насчет истинной причины ее опоздания.

Дзирт отодвинул свой стул и хотел подняться, но удивленный его поведением Бренор схватил друга за руку.

– Ты куда это собрался?

– Она у главного горна, – ответил Дзирт.

– Я буду вечно благодарна тебе, – говорила Далия Энтрери, когда он опустился на колени у ее постели. – Вечно. Ты не можешь даже представить себе…

Голос ее надломился, и она разрыдалась. Энтрери сжал женщину в объятиях, привлек к себе. Он нуждался в ее поддержке не меньше, чем она нуждалась в нем. Так прошло несколько долгих минут; наконец он отстранился и пристально взглянул в прекрасные глаза эльфийки.

– Я был таким же потерянным, как ты, – произнес он.

Далия с усилием усмехнулась.

– Нет, – она покачала головой, – ты никогда, никогда не сможешь этого понять…

– Когда-то я был узником Дома Бэнр, – возразил он. – Много недель. Я знаю. И мысль о том, что ты там…

У него тоже перехватило дыхание от волнения; он просто прижал женщину к себе и осыпал поцелуями и почувствовал себя уютно и хорошо впервые за долгие-долгие годы.

– Мне сказали, что, кроме тебя, в Мензоберранзан пришли Джарлакс и Дзирт, – заговорила Далия спустя некоторое время.

– Да, это правда.

– Вы спасли меня, все трое. Я никогда не забуду этого. Энтрери помрачнел, услышав от эльфийки имя Дзирта, который несколько лет был ее возлюбленным. Несмотря на то что он теперь считал Дзирта если не другом, то по крайней мере союзником, он не мог бы вынести расставания с Далией из-за следопыта – как не мог бы вынести расставания по любой другой причине.

– Но ведь это ты, ты придумал меня спасти? – спросила Далия. – Ты заставил их пойти с тобой и вызволить меня из тюрьмы.

– Я пришел бы и один.

Далия кивнула, потому что не сомневалась в его словах, и улыбнулась, несмотря на струившиеся по щекам слезы.

– Я мало что помню, – призналась она. – В мыслях неразбериха, и я совсем запуталась…

– Киммуриэль исправит это, – пообещал Энтрери.

– Но одну вещь я твердо знаю. – Она протянула руку, погладила мужчину по щеке, мокрой от слез. – Я знаю, что люблю тебя, Артемис Энтрери. Только тебя, и всегда буду любить тебя, и никогда не полюблю другого.