– Это безумие, – осмелилась возразить Чарри, в то время как процессия двигалась по туннелям Плавильного Двора вниз, к пещере, отведенной Малкантет.

Ивоннель остановилась и обернулась к дерзкой жрице Ханцрин.

– Ты ведь, разумеется, понимаешь, что это твой единственный шанс избежать гнева Верховной Матери, – произнесла она.

– Ты собираешься обмануть королеву суккубов?! – воскликнула Чарри.

– А ты собираешься сражаться с ней?

– Конечно же нет!

– Может быть, ты собираешься вежливо попросить ее вернуться домой?

– Это безрассудство, – настаивала жрица Ханцрин, качая головой.

– Возможно, – согласилась Ивоннель. – Но такое безрассудство, в котором ты будешь участвовать. – Она снова вытащила стеклянный сосуд с несчастной раздавленной лягушкой и встряхнула его. – Все в точности, все слова, все слоги, все интонации, – грозно предупредила Ивоннель.

Чарри Ханцрин в поисках поддержки взглянула на Дендериду, но лазутчица мудро решила не ввязываться в спор и лишь кивнула, дав понять, что приняла к сведению напоминание Ивоннель.

– У нас все получится, – пообещала Ивоннель. – А потом вы свободно сможете продолжать свою торговлю с поверхностью, забыв об этой единственной ошибке – ошибке, которая останется между Домом Ханцрин и Домом Бэнр.

Во взгляде Чарри появилось подозрительное выражение. Именно на это и рассчитывала Ивоннель. Эта женщина ни за что не поверила бы в милосердие членов Дома Бэнр и тем более в милосердие дочери Громфа, представлявшей этот Дом. Но намек на то, что их маленький секрет не пойдет дальше, добавил правдоподобия идее о некоем крупномасштабном плане, например, союзе, вроде союза с сообщниками Ханцринов, Домом Меларн, отвечавшем желаниям Бэнров.

И поэтому ложь Ивоннель показалась более убедительной.

– А я буду руководить Плавильным Двором! – добавил Комтодди, который обзавелся шестью пальцами на каждой руке и ноге, шестью рогами, блестящей, словно обсидиан, кожей и ясным, звучным голосом.

Ивоннель улыбнулась ему.

– Ты можешь сохранить этот облик, если пожелаешь, – предложила она. – Ты прекрасен.

Комтодди рассмеялся.

Он понятия не имел, какие неожиданные последствия может вызвать этот на первый взгляд ценный дар.

Второй огненный шар ударил его. Он почувствовал жжение в глотке и с огромным трудом смог вздохнуть. Но останавливаться было нельзя.

Артемис Энтрери быстро подбежал к очагу, стараясь не смотреть на ужасное зеркало.