— Так и есть. Как правило, я работаю без проколов, постараюсь так работать и впредь. Но Пол японец, и он знает о
Пол Анами сидел в своем офисе позади антикварного магазина и читал письма Молли к Эрике. Закончив чтение, он поднял с пола маленького спящего щенка и положил себе на колени. Несколько секунд он гладил головку животного. Сначала выращивание их было его хобби, но с течением времени это хобби превратилось в весьма доходный приработок. Сейчас в Гонолулу он стал лидером по их выращиванию и продавал щенков в среднем по две тысячи долларов за каждого.
Анами посмотрел на Эрику и Саймона, сидящих перед ним, и сказал:
— Белокурые волосы, круглые глаза, большая грудь — все это очень популярно у японских мужчин. Приехав на Гавайи, японцы сразу же стараются сделать три дела: пострелять, поиграть в какую-нибудь азартную игру и трахнуть блондинистую проститутку. Огнестрельное оружие запрещено в Японии, блондинки встречаются очень редко. Ну а азартные игры? Их полно во всем мире.
То, что они сделали с вашей сестрой — обычное явление. Эти богатые объявления в коммерческих газетах шоу-бизнеса постоянно твердят девушкам, что они могут сделать большие деньги и стать звездами мировой величины, начав работать в Японии. Эта якудза действует через своих не очень-то щепетильных агентов в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Фениксе, Далласе и других городах. Трудно устоять перед такими заманчивыми обещаниями, когда ты молода, красива и связываешь свою судьбу с шоу-бизнесом. Обычно в эту ловушку попадаются те, кто не смог себя реализовать в Америке. Прошу извинить меня. Я не хочу обидеть вашу сестру, но таковы факты.
Пол продолжал поглаживать щенка. Этому полуяпонцу-полуамериканцу было за тридцать, небольшого роста, сухощавый, он все еще не утратил юношеской нежности своего лица, постоянно сохраняющего выражение какой-то торжественности. Только его быстрый взгляд выдавал тревогу. Саймон был одним из немногих, кто знал, что Анами, его близкий друг со школьной скамьи, был нервнобольным. Под внешней невозмутимостью этот торговец антиквариатом скрывал внутреннее беспокойство и напряженность.
Он был одет в бледно-зеленый халат, от которого исходил запах Пако Рабанна, на шее у него висел золотой мальтийский крест, на запястья были надеты тонкие желтовато-зеленые браслеты, усыпанные аметистами. Его быстрые глаза прятались за синими стеклами очков без ободков, а ногти были обкусаны до мяса.
Он сказал Эрике:
— Вы сказали, что японское консульство в Лос-Анджелесе ничего не предпринимает.
— Да, довольно вежливо они заметили, что правительство Японии не вмешивается в проблемы иностранных рабочих в их стране, и если у иностранца, работающего по найму, возникают какие-то трудности, то это его дело. Пять минут, отпущенные для моего приема, истекли, меня выставили за дверь и попросили больше не беспокоить.
— Японцы не уважают иностранных женщин, — сказал Анами. — Им доставляет удовольствие видеть их униженными. Грустно признать, но Япония — расистская страна. Хотя американское правительство не лучше, не так ли?
— Совершенно согласна. У меня есть кое-какие знакомые по игре в покер со связями, один из них познакомил меня с чиновником из Государственного департамента. А этот осел имел наглость заявить мне, что моя сестра не первая из подрастратившихся туристов, которые в надежде на бесплатный билет домой рассказывают плохо состряпанные байки.
Анами нагнулся и взял со стола верхнее письмо.
— Ах, Америка, ты прекрасна. Мой отец рассказывал, что в лагерях для интернированных некоторые полуяпонцы-полуамериканцы действительно пели эту песню. Ну и что вы теперь скажете о патриотизме? Судя по обратному адресу на этом письме, Молли находится где-то в районе Роппонжи.
Он посмотрел на Саймона.
— Твоя бывшая земля обетованная.
— Да, я два раза был в увольнительных в Токио, — сказал Саймон. — Роппонжи был довольно популярен у Джи Ай, потому что там всегда можно найти кого-нибудь, кто говорил бы по-английски. Клубы, дискотеки, пиццерии, секс-шоу. Фантастическое место. Молли говорила, что они, правда, могут перевести ее еще куда-нибудь.
— Этот ублюдок Паскаль, — сказала Эрика. — Он и его сучка Нора Барф, работающая вместе с ним.
— Барт, — поправил ее Саймон. — Нора Барт.
Эрика фыркнула.