Он подошел к панели управления, вмонтированной в стену, и запер дверь. После он бросил на меня любопытный взгляд:

– Я могу узнать, кто нанес вам эти повреждения? – спросил доктор.

– Да.

Лоа тут же щелкнул по клавише, выключая камеры. Наши разговоры по душам он не записывал, чтобы я могла быть уверена в их конфиденциальности.

– Итак, Лина, что у вас приключилось? – сказал он, надевая перчатки. – Если мужья сделали это без вашего согласия, вы обязаны сказать. Наша раса очень трепетно относится к таким случаям.

– Это не мужья, – поторопилась объяснить я. – Капитан уже знает. Мне снился сон, а когда проснулась, синяки уже были.

– Ясно, – успокаивающе погладил меня по плечу Лоа. В его руке появилась ампула, как у Гила, и он вскрыл ее. Доктор растер жидкость в ладонях, после чего принялся наносить мне на шею. Кожу слегка покалывало. – А кто был ближе всего к вам на момент пробуждения?

– Никого.

Я развела руками. Говорить правду мне не хотелось. Когда я попала на корабль, к капитану относились иначе. Его боготворили. Его приказы исполнялись тут же, без вопросов и лишних промедлений. Авторитет Эона Верта не подвергался сомнению, пока я не решилась при всех стянуть с себя мешковатый камуфляж работорговца и признаться, что я – женщина. Вот тогда-то все и пошло наперекосяк.

Видимо, правду говорят. Женщина на корабле – к беде. Мы с капитаном с первых дней были на “ты”, а после новостей он не стал относиться ко мне иначе. И продолжил искать способ вернуть меня домой, как я и просила. А вот остальных членов экипажа больше волновал генофонд шенаи и моя репродуктивная система.

– Капитан подошел и помог мне успокоиться, – продолжила я. – Гил тоже был рядом. Они первыми заметили синяки и сказали о них мне. Никогда бы не подумала, что кошмары могут быть реальными.

– Они и не могут, – нахмурился Лоа. – Это невозможно, Лисса.

А капитан мне поверил. Но если скажу об этом, Эона точно четвертуют.

– Когда я была в плену, какой-то псих пытался меня убить. Он сказал, что я стану идеальным сосудом для его жены. А еще он сказал, что является богом.

– Богов не существует, – улыбнулся доктор, отходя от меня.

Он принялся кидать в прозрачный заварник какие-то порошочки и коренья. Очевидно, мне готовили новую вариацию валерьянки.

– Знаю, – вздохнула я. – Но почему у этого получается приходить ко мне каждую ночь, да еще и нападать на меня?

Я видела недоверие в глазах доктора. В конце концов, и ему хотелось найти жену. Лоа мог тоже испытывать злость и разочарование после того, как ему предпочли капитана. Однако доктор все же подошел к бортовому компьютеру и запросил данные с датчиков моего костюма, а также от кровати в спальне.

Не знаю, какие конкретно показатели они фиксировали. Однако Лоа потер подбородок, вглядываясь в разноцветные значки, а после слабо мне улыбнулся.

– М-да. Странно. Ты очень плохо спишь, наи. Судя по показателям, ты вообще почти не отдыхаешь. Неудивительно, что у тебя легко появляются синяки. Честно? Меня напрягает эта история. Я бы поставил камеры у вас в каюте, чтобы убедиться, что ничего не происходит, пока ты спишь.