– Ну, видите? – не вытерпел Шевченко.

Посмотрев на него, я с унылым видом согласно кивнул.

– Дочь Воронцова говорила, что он с гордостью носил свои награды: три золотые звезды Героя Советского Союза, два ордена Красною Знамени, орден Ленина и другие боевые и гражданские награды статусом пониже, которые обычно носила половина депутатов Верховного Совета.

Пустота внутри меня начала расширяться, но тут мне в голову пришла одна мысль.

– А я так не считаю. Эти проколы вовсе не доказывают, что Воронцов носил награды в тот момент, когда его убили. Их могли снять с пиджака давным-давно.

– Браво, Катков. Очень хорошо. И я задавался тем же вопросом. Но у Татьяны Чуркиной на это был убедительный ответ – пиджак был совсем новый. По ее словам, всего несколько дней назад она сама помогала отцу перекалывать награды с одного костюма на другой.

Внутри у меня снова стало пусто и холодно, все заныло. Хотя Воронцова и убили, скандал, затрагивающий правительственных чиновников, похитивших государственную собственность на миллиарды рублей, обернулся заурядным разбоем. И ведущий репортаж, и серия продолжений, и продажа авторских прав иностранным информационным агентствам, полумиллионный гонорар, честолюбивые замыслы – все это рухнуло в одночасье. Но как сказал бы старший следователь, один конец все же не сходится с другим.

– А как насчет тех документов?

– Каких? Воронцова?

– Ага. Документов из Комитета по госимуществу. Их-то ведь тоже прорабатывали?

Складывая аккуратно пиджак, Шевченко ответил:

– Без всякого сомнения. Но вы неверно их истолковали.

– А как насчет вашей версии, что его застрелили, потому что он собирался кое-кого вывести на чистую воду?

– Я ошибался.

– Да нет, вы были правы, черт побери. Вы же сами говорили, что он был контролер, и он был им на самом деле.

– Верно, говорил, но к делу, которое я расследую, это не относится. Факт остается фактом: когда Воронцов выходил из дома, он надел ордена и медали, а когда его нашли мертвым, их уже не было. В моем докладе отмечается, что совершено преступление, убийство. Его застрелили из пистолета, 9-миллиметрового «стечкина». Мотив убийства – ограбление. Ну что, разве я не прав? Разве тут что не ясно?

– Тут ясно только то, что эти документы должны были попасть в руки тех молодчиков, которые и заварили всю эту кашу.

Шевченко злобно зыркнул на меня и стал укладывать сложенный пиджак в пакет.

– Ладно, кончим с этим. Мне известно, что здесь имеется отдел, который…

– Послушайте, Катков, – Шевченко не хотел замечать моего шага к компромиссу, – несмотря на мою привязанность к старой гвардии, я вовсе не собираюсь выдвигать обвинения против новых чиновников, в частности, против сотрудников министерства, где я работаю, или же против людей из Госкомимущества, связанных с программой приватизации, которые, должен признаться, – он остановился, помолчал, – будут вытаскивать для других каштаны из огня. А как вы считаете?