Рев мотоциклетных двигателей наполнил воздух, когда Зейн и Кас унеслись прочь, унося с собой мою жену, и я не сделал ничего, чтобы остановить их. Мои злобные планы были отброшены так же быстро, как и возникли, потому что я никак не мог прострелить их шины, когда в этом участвовала она.

Они тоже это знали, эти ублюдки. Кейт была их щитом, и они держали ее рядом, чтобы спастись от моего возмездия. Это знание одновременно и разозлило, и успокоило меня. Как бы сильно я ни хотел пронзить Жнецов за это нарушение правил, за этот буквальный акт войны против меня… Я не мог. Они будут держать ее в безопасности, охранять, защищать, а это было то, в чем я потерпел неудачу в последнее время.

Может быть, ей будет лучше с Зейном и его бандой преступников, по крайней мере, пока мы не сможем нейтрализовать угрозы против нее.

Мы втроем стояли в тишине, пока два мотоцикла исчезали в главных воротах нашего поместья, затем Коди повернулся ко мне с обвинением, четко написанным на его лице.

Я закрыл глаза, но не вздрогнул. Я знал, что будет дальше, задолго до того, как его кулак встретился с моей щекой, откинув мою голову назад и заставив зазвенеть в ушах.

Я заслужил это. И даже больше.

— Это на твоей совести, Арч, — прорычал он, сверкая убийственным взглядом, когда я, прищурившись, вытер губу. Он разбил ее, но я готов поспорить, что он хотел сделать гораздо хуже. — Всего этого гребаного бардака можно было бы избежать, если бы ты был честен с ней с самого первого дня!

Я непринужденно пожал плечами, что совершенно не соответствовало кричащей суматохе внутри меня.

— Ну, ты же знаешь, что говорят о плаче по пролитому молоку. Она это переживет.

На этот раз я не заметил удара – несмотря на то, как сильно я его заслужил — потому что он исходил от Стила и пришелся точно по почкам. Может, он и не заинтересован в соревновательных боях, но он тренировался с Коди и мной годами. Этот ублюдок мог сделать удар болезненным.

— Ты облажался, и ты потащил нас за собой, — прорычал Стил, его кулаки сжались, словно он хотел продолжать бить меня. — И ты никого не обманешь своим безразличным отношением, Арч. То, что ты отказался трахать ее, не значит, что ты не упал так же сильно.

Я рыкнул, но не смог заставить отрицание пройти через мои губы. Но он был неправ. Я держал ее на расстоянии, потому что знал, что этот день наступит. Они должны были сделать то же самое.

Они оба одарили меня отвратительными, разочарованными взглядами и, не говоря ни слова, направились обратно в особняк – мой особняк. Это было понятно, учитывая, что сказать было буквально нечего. Ничто не могло вернуть то, что я сделал более года назад, и ничто не могло исправить предательство и боль в сердце, которые Кейт, должно быть, чувствует сейчас.

Я опустился на ступеньки, усевшись задницей прямо рядом с окровавленным куском мяса, который когда-то поддерживал насильника Рейфа. Похоже, мы с ее преследователем были более похожи, чем я мог предположить, учитывая, что я послал Коди ночью убить этого куска дерьма Рейфа.

Почесав рукой свою щетину, я тяжело вздохнул.

Кота из мешка вытащили, и теперь мне нужно было понять, что делать дальше. Действительно ли я хотел привести ее домой?

Конечно, это был даже не вопрос. Потому что в глубине души я знал ответ. Я знал ответ на этот главный вопрос уже много лет, с тех пор как держал за руку испуганную одиннадцатилетнюю девочку, наблюдавшую через окно, как мой отец казнит человека.

Жалел ли я о своем выборе? Ни малейшего шанса. Владение ею означало, что она в безопасности. Она была свободна от рабства. Но важнее всего… это означало, что она моя. И это было то, что она никогда не сможет изменить.