— Вот пришлю сватов, тогда похохочешь!

И вправду — прислал. Как в старину, честное слово. Дед Тарас заохал, засуетился:

— Порода у них добрая, выходи, внучка, не пожалеешь.

Согласилась тогда Дианка, чтоб только деду Тарасу не перечить. Да и мать присоветовала: не курит, смирный и лицом пригожий. К тому ж, куда ни верти, жизнь на клин сходится: не в вековухах сидеть, двадцатый год пошел.

Правда, не этого хотела мать для Дианки, для единственной своей. Как окончила та десять классов, то последние гроши собрала да в город в институт поступать отправила.

Не прошла Дианка по конкурсу, одного с половиной балла не хватило. Погоревала она тогда, когда из города ни с чем вернулась, а назавтра еще затемно с постели поднялась и пошла на ферму помогать матери. Та, как увидела ее с подойником в руках, чуть в голос не заголосила:

— Дочушка моя, зачем же я тебя учила-приглядывала? Неуж для того, чтоб с десятилеткой коровам хвосты заносить?

— Ладно тебе, мам, — только и сказала в ответ Дианка, — может, еще, как ты, орден себе заработаю.

Не сразу, но улеглось и материнское сердце, а тут еще и свадьба подтрапилась, — вроде бы и все хорошо, ан нет: горе идет, за собой другое ведет. Заупрямилась Дианка — не пойду замуж.

— Ну что ж, — сказала мать, — никто тебя не неволит. Только потом спохватишься.

— Может, и спохвачусь, а сейчас не хочу!

Обняла она мать, прильнула к ней, ласково заглядывая в глаза, и вдруг спросила:

— Мам, почему меня так зовут?

Она стеснялась своего имени и часто спрашивала у матери, откуда оно такое, недеревенское, но мать только плечами пожимала, отговаривалась: «А вот деда твоего Тарасом зовут. Лучше, чтоб тебя Тарасом звали?»

Но сегодня Дианка не отстала от нее, потребовала.

— Отец у тебя такой был — выдумщик. Наградил имечком да и скрылся с глаз долой.

Только теперь Дианка задумалась: ведь правда, должен же и у нее быть отец, хоть она его никогда и не видела, не вспоминала даже.

«Такой выдумщик», «наградил имечком»… Может, и хороший был человек. Чудак только. Как дождь среди зимы.

— Сказал: поеду учиться, — продолжала мать, — а уехал — как в воду канул. Говорят, выучился, художником стал.

— И даже писем не писал? — спросила Дианка.