Судя по всему, игра в войнушку была в самом разгаре. Взорвав бомбу («БАХХХ!»), парнишки в пыльной школьной форме с окриками выскочили прямо на дорогу, долбя друг друга кулаками и пластмассовыми прикладами.
– Происходит какое-то насилие. Свернем, – предложила Дашка брату.
Артём согласился. Повернули. По одну сторону Дубинного переулка высились полуразрушенные здания бывшего комбината, считавшегося когда-то давно самым большим в области. Люди рассказывали, что в нем и подземные этажи были, не меньше пяти, а в каждом – по несколько цехов. Сбоку развалин торчал рекламный щит. На нем красным по-черному было написано:
Для выбивания замка необходимы определенные навыки.
Ими обладают далеко не все. Не рискуйте здоровьем,
обращайтесь за помощью к квалифицированным специалистам.
Звоните, будем рады помочь. Тел: 85677
Оставив позади руины, Тёмка с Дашкой прошагали вдоль высокого глухого забора, обогнули угол и остановились в полном остолбении – им навстречу энергично двигалась шеренга вооруженных мужчин в камуфляжной форме, касках и очках.
– А тут нет насилия, – чуть слышно пробормотал Артём.
В страхе дети попятились, на каждом шагу оступаясь на выбоинах. Пехотинцы наступали, идя несравнимо быстрее.
– Бежим! – развернувшись, крикнул Тёмка сестре и помчался. Та бросилась за ним. Солдаты, к удивлению убегающих, стрелять не стали и догонять не бросились. Они в голос заржали детям вслед, и это добавило улепетывающим страху.
Брат с Дашкой, приходя в себя от испуга, притаились за деревом в начале Дубинного переулка. Крики мутузившихся за поворотом прогульщиков не смолкали. А вот смех военных стих и приближающихся шагов их слышно не было, притом, что другой дороги здесь нет и в помине. Куда же военные делись? Бабакины боязливо выглянули и увидели, как служивые заходят на территорию комбината. Брату с сестрой стало любопытно, зачем солдаты идут туда, где нет ничего, кроме развалин. Но когда рассредоточившиеся пехотинцы начали стрелять друг в друга, а подстреленные не падали, Артём с Дашей осознали, что это и не военные вовсе, и покинули укрытие. Бессловесно прошли мимо развалин, поглядывая на снующих там игроков. Разговаривать не хотелось. Прошагали вдоль забора, повернули. Через несколько минут добрались до проулка Неожиданности, на котором жили.
На подходе к дому переступили стайку квакш и увидели Аглаю, соседку с правой стороны. Грязная старуха нечасто выходит из дома, а когда и появляется, то бродит кругами по своему двору, стопорясь временами на месте и произнося странные словечки, кажется, несуществующие, иногда делая при этом нелепые движения руками. Одевается бабка в старинные кружевные платья, потрепанные и потемневшие от времени, а голову ее всегда венчает нелепая фетровая шляпка с дырой на затылочной части.
Вот и сейчас бабуля в привычном наряде стояла около калитки со свирепой гримасой и несла невнятную белиберду. Было не ясно, обращалась она к брату с сестрой или к кому-то воображаемому, но голос все больше обрастал угрожающими нотками. Дети ринулись во двор, прочь от жутковатого зрелища. Открыли дверь, достав ключи из тайника под козырьком.
– Опять. – Даша шумно выдохнула, узрев дорожку из влажного кошачьего корма, тянущуюся из кухни до пустой миски возле зеркала прихожей. Рядом с посудиной кверху животиком лежал и сам виновник – Фокс, кот мышиного цвета, с белой полосой на брюшке. Фокс обожает лопать перед собственным отражением, потому несколько раз на дню упорствует, толкая посудину к напольному зеркалу, конечно, пока никто из хозяев не видит. Хотя от толкания половина корма теряется по пути, серый не расстраивался: хороший аппетит важнее. А уж какие у кота вкусовые предпочтения! Положив перед ним кусок мяса, сырую очищенную картофелину и насыпав горсть изюма, никогда не угадаешь, на что он накинется.
Полосатый брат Фокса, Матвей, выглянул из кухни. Он жевал, видимо, приход младших хозяев отвлек его от приема пищи. «Ну, хоть второй ест, где надо!», – подумала Дашка. Вытерла корм с пола, отнесла миску в угол кухни, на ее место, наполнила обе кошачьи посудины кормом.
Дети разделили последний ломоть колбасы, наделали себе по паре бутербродов. Поднялись на второй этаж и разошлись по комнатам.
Тёма швырнул портфель к стене, включил телек – оставаться в тишине желания не было. Хотелось посидеть в интернете, но компьютер родители раз за разом отказывались покупать, напоминая о подаренном ему на день рождение и разбитом в тот же вечер планшете. «Еще рано тебе. Обращаться с вещами не умеешь. Телевизор хорошо, на стену прилеплен. А поставь мы его куда-нибудь, давно бы и его расшиб», – твердила мама всякий раз, когда Артём заговаривал о хотелках. А через сотовый телефон блуждать по сети он не любил. Экран у телефона маленький, руки устают, если долго его держать, а когда смотришь что-нибудь в нем лежа – сидя ведь неудобно, – то почти сразу начинает в сон клонить.
В телеке краснолицый Сумфуленский метеоролог Океан Жаго-де-ля-Фейкель с тремя подбородками, лежащими один поверх другого, как колечки на детской пирамидке, и выбеленными кудряшками, предсказал дождь на вечер.
«Удивил, – жуя бутерброд, хмыкнул про себя Артём и завалился на кровать. – У нас каждый вечер дождь».