Энди, не раз находила подобные несоответствия в документообороте. Электронные копии всегда «подчищались». На бумаге же это сделать не успевали или забывали про это вовсе. Во так и весели «нескладухи» в бумажных делах. Премию выплатили — а заявки на разработку направления нет. Раскопав и поняв кто и что должен написать, Энди шла к этим людям и совала под нос пример необходимой бумажки. Как ни странно, по требованиям HOLINP — 0001–0001 и HOLINP — 0003–0003, все такое необходимо было делать самолично, на бумаге и вручную. А написать рукой хоть пол листа — большая проблема. Людей низшей категории писать от руки даже не учат. Да и допущенные к более высокому уровню знаний, делают это с «напрягом» (но все же делают). Кстати, именно таким нехитрым экзаменом можно было рассортировать людей, по уровню допуска к знаниям. Неспособные нести «груз знаний» не умеют писать рукой, лишь печатают на клавиатуре. А если и пишут — то печатными буквами. Написанное прописными буквами читают, но с большим трудом. Среди способных нести «груз знаний» такое считается позорным. Фраза «Ты пишешь печатными буквами» — считается для них оскорблением. Из-за этого само-собой получилось, что вид прописных букв стал максимально отличаться от вида печатных. Люди вырисовывали буквам хитрые завитушки и прочие никому не нужные украшения. Рукописный текст усложнялся.

И так, после смены Энди маялась, ходя по дому. Ее мозг мучился и чего-то ждал. Ни хорошего, ни плохого, но какая-то интересная встреча должна была произойти. Кто-то к ней спешил. Энди даже начала угадывать то, что думает этот человек. Более того, Энди поняла, что это женщина и наконец догадалась какая. «Неужели это она? Та девочка, которая осталась на корабле?» — Энди точно знала, что на этом свете осталась только она. Мальчика уже не было.

И Энди и Энри давно выяснили свои способности. Давно поняли, что это не психическое заболевание. Да и мама с папой все проверили, задумались и выдали вердикт: «Молчите, если не хотите попасть на костер!» Сейчас, к спешащей к ней девочке, Энди посылала мысленные вопросы «Это ты?» — и получала все более ясный ответ — «Да, это я!» Энри не отвечал, значит он был далеко. Минимум километров за 5–6. А эта «девочка, оставшаяся на корабле» была все ближе и ближе. Энди вышла из своей комнаты в коридор и в это время зазвонил колокольчик у входной двери. Энди подбежала к двери и сразу открыла ее, даже не спрашивая «Кто там?», не смотря в глазок, она точно знала кто именно находится «там».

…Охрана Лины даже опешила. Как только зазвонил колокольчик, дверь отперлась, и Лина бросилась в объятия незнакомой им девушке. Не схватиться за оружие помешало только слишком уж близкое сходство Лины с этой девушкой и то, что она была в легком, коротком домашнем халате. Запрятать под таким невозможно даже само женское тело. Многие из охраны, кто постарше, в свое время искали потерянную родню. Все увиденное им было вполне понятно. Люди все же. И не какие-нибудь инкубаторские, а нормальные, от отца и матери, воспитанные в семье. После произошедшего охранники еще больше зауважали Лину. Понятная… не инкубаторская. С родней и чувствами у нее все нормально. Можно доверять. Пусть там и говорят, что она с пробирки — но это была правильная пробирка.

Лина специально не ездила с Палачом в инкубатор. Однажды она оказалась вблизи от Энди, в километрах трех. Лина ясно почувствовала родного человека и постаралась побыстрее убраться подальше от этого места. Лина еще не знала, чувствует ли ее Лина, или нет. А открываться было еще рано. Палач не велел. Ни Энди, ни Энри еще толком были не проверены. Лина терпела. И вот теперь чаша терпения лопнула. Вся та энергия, которая в ней накопилась, выплеснулась на окружающих, ошеломив их до крайности.

Девушки сидели в столовой за пустым столом. Еда была не нужна, они напитывались взаимной информацией. Сидели молча — слова были не нужны. Общение проходило на другом уровне. Охрана находилась у входа в квартиру, и такая «странность» осталась вне их внимания. Незачем! Стало понятно — Энди в случае с Бадди не причем. Она его не «сканировала». Да и не занималась она подобным вообще. Не хотела, ей не приятно было лезть в чужие головы. Такой труд слишком уж затратен для организма Энди. С Линой — другое дело. Тут, как канал связи открыли. Энри даже в сравнение не идет. За короткое время девушки узнали друг о друге почти всё и в подробностях. Они просто «дорвались» до такой болтовни и остановиться было тяжело. Но прекратить было надо. Дело «сканирующих» усложнялось. Кто-то еще имеет такую способность. А может и не один. Энди таких людей не чувствовала. По крайней мере пока не замечала за собой таких способностей. Все ограничивалось умением связываться с Линой и Энри. Также Энди точно угадывала желания многих других людей. Но, опять-таки, отдельные люди (например, ее муж) были для Энди «полностью прозрачны», отдельные — как стена. С мужем конечно удобно вышло. Но она была умной женщиной и давала мужу определенную степень свободы. «Привязь» должна быть незаметной.

Отдельно Энди уделила внимание найденным странностям в разработках направлений модернизации технологии и оборудования Великого Инкубатора. Естественно, что данный вопрос особо заинтересовал Лину, она вытянула из внутреннего кармана делового костюма блокнот и подробно законспектировала данную информацию. После этого обе, как бы единым усилием мысли пришли к выводу, что-либо Инкубатор сам себя развивает, либо этим процессом управляют извне. Обе гипотезы сказкой уже не казались.

Ближе к концу «разговора» девушки устали. Как оказалось, энергии такая «бессловесная беседа» отбирает много энергии. Девушки переместились в кухню и занимаясь уничтожением бутербродов с колбасой продолжили уже вслух:

— Энди, ты не хочешь поменять место работы? Вон, у того-же Энри, в отделах явно не помешают такие специалисты. Можно тебя и начальником отдела финансовых вопросов сделать. Машина с водителем и все такое. Как? Хочешь?

— Та можно бы было. Надоел этот инкубатор. — ответила Энди.

— Я займусь этой темой, но попозже. А ты можешь прощупать тех, которые допущены к центральному компьютеру программистов? Да и на операторов тоже можно было бы посмотреть.

— Лина, как я это сделаю? Они мне не подчиняются, и я вижу их мельком.

— Я придумаю что-то. Можно какую-то комиссию внутренне проверки сделать… А может и внешней? Точно, в инкубаторе у нас свои люди есть. А тебя же надо срочно переводить к Энри и посылать в Инкубаторе в составе комиссии. Ну, например: «Проверки ведения финансовой и технологической документации». Тут и нужных людей можно «подергать» и «прощупать». И вопросов ненужных это не вызовет. Подумаешь, новый департамент свою важность решил показать. Ладно, засиделись. Мне пора… Будем теперь видеться часто.

После ухода Лины, Энди пошла в свою спальню и там, прямо в кресле, заснула глубоким сном