Палатку Николай успел поставить до вечера, закрепить её с помощью верёвок, чтобы не унесло ветром. Установленная палатка отгораживала подъём на крышу, теперь животные, не видя его из окон, стали вести себя намного тише. Вход внутрь был прямо перед лестницей из стеллажей, поэтому подымаясь на крышу, он тут же оказывался внутри палатки, не раздражая своим присутствием животных.

Сделал небольшую печку из цинков из-под патронов, готовил в них же, используя вместо кастрюли, сковородки, да и вместо тарелки тоже - хорошо, что цинков было полно. На топливо для печи пошли ящики из-под патронов, в которых лежали цинки, а также ящики для автоматов, фанерные полки на стеллажах, да и вообще всё, что можно было сжечь в дежурной части и в оружейной комнате

Меню сразу разнообразилось, всё же приятно покушать отварной рис с консервированной сайрой, а не давиться всухомятку сухарями. Да и жареная картошка гораздо лучше, чем печенькой перекусить. Но главное — это возможность сделать нормальный чай или кофе, правда вода оставалась отвратительной на вкус.

С водой вопрос решался, но не сразу. Немного подумав, Николай вытащил остальные две палатки на крышу, установил их так, чтобы крыша была провалена внутрь. Так как ткань прорезинена и не пропускала воду, получалось своего рода два бассейна, которые в случае дождя должны наполниться водой, но дождя пока не было. Что делать зимой, где брать воду, Николай пока не решил, до неё ещё дожить надо. Центральное отопление не работает, а значит, он очень сильно рискует просто замёрзнуть, в случае серьёзных морозов, а они в Саратове не такое уж и редкое явление.

В октябре, по крайней мере, Николай думал, что пора ему наступить, так как давно потерял счёт времени, а сориентироваться было не на чем, пошли дожди. С ними пришла прохлада и сырость, чувствовалось, что тёплое лето закончилось, а впереди зима. Зато с появлением большого количества пресной воды, появились новые возможности, Николай, подогрев воду, наконец-то помылся. Заполнил все пустые бутылки, которые он аккуратно складировал; наконец-то попил кофе из нормальной воды, не отдающей углекислотой и солью.

Нога к тому времени практически полностью зажила и не беспокоила своей постоянной ноющей болью, а может он уже настолько привык к боли, что не замечает её, да нет, вряд ли, к такому хрен привыкнешь.

Наконец-то Николай осилил и провёл полную инвентаризацию имеющегося у него оружия и боеприпасов. Оказалось, что патронов не так уж и много, как он изначально думал. Та стопка деревянных ящиков с цинками, что стояла у стены, оказалась пуста, все ящики вскрыты, а патроны изъяты, наверняка зеки всё вынесли. Получалось, что у него патронов к автомату Калашникова всего восемь цинков, ведь он многие извёл на порох для взрывчатки, а теперь разобранные патроны обратно не соберёшь.

Восемь цинков, это больше восьми тысячи, тоже немало, но Николай до инвентаризации думал, что их гораздо больше. Зато к пистолету Макарова патронов оказалось настолько много, что Николай, пару раз сбившись со счёта, решил их не считать, так как при таком количестве боеприпаса, плюс или минус тысяча не имело значения.

Оружие зеки почти всё вытащили, осталось пять АК-74М, один из них приведён в негодность, но на запчасти пойдёт. Ящик АКС-74У со складными прикладами, а это аж целых двенадцать новеньких автоматов. Пистолеты ПМ почему-то зекам не приглянулись или они не успели их вынести, как Николай закрылся. Но, вытащив из всех железных шкафов пистолеты, они покидали их в общую кучу, где они долгое время лежали горой, словно мусор какой-то. Николай аккуратно разобрал и уложил, наваленные пистолеты Макарова в два ящика из-под автоматов, забив их полностью, под завязку.

Приближалась зима. По ночам ещё была плюсовая температура, но прохлада чувствовалась вовсю. Тёплой одежды у Николая не было, летом он носил летнюю полёвку, которая до сих пор была на нём. Правда, имелась целая гора поношенной одежды, что его коллеги укладывали для отчётности в тревожные чемоданчики. Зеки, освобождая рюкзаки и сумки от так называемого хлама, вывалили всё в общую кучу - любили они всё кучковать. Зеки забрали из рюкзаков самое ценное: сухие армейские пайки, фонарики, батарейки, аптечки и так далее. Из одежды оставили в ворохе старое форменное обмундирование, трусы, майки, носки. Были ими оставлены комплекты для шитья, карты, карандаши, зубные и обувные щётки, несъедобные, на их взгляд, продукты питания, но забрали все консервы, чай и сахар. Одежда составляла основную часть этой массы, а имея комплекты для шитья (иголки с нитками), можно было сшить многослойную одежду. Будешь правда выглядеть при этом хуже бомжа, но она точно будет тёплой и даст возможность какое-то время продержаться.

Главной проблемой было отсутствие отапливаемого помещения, где была бы возможность переночевать, согреться, если станет совсем зябко. Топлива, дров, чтобы жечь костры, у Николая не было, те, что имелись, очень быстро заканчивались во время готовки пищи, кипячения воды. Была мысль снять стеллажи в оружейке, где имелась железная дверь (её можно закрывать изнутри) и поставить на месте стеллажей армейскую палатку, в которой соорудить ещё одно помещение, достаточно маленькое, чтобы только улечься на матрас из тряпок. Получится многослойное жильё, которое вполне можно нагреть изнутри теплом собственного тела. Но Николай сомневался, что этого хватит, когда на улице стукнет минус двадцать и больше, но за демонтаж стеллажей все же взялся, как говорится, новые идеи приходят во время работы, и он надеялся найти решение этого сложного вопроса.

Это был обычный день, правда, пасмурный, с противной, сырой моросью, зато достаточно тёплый для конца октября, не меньше пятнадцати градусов тепла. Николай, проснувшись, как всегда, поднялся на крышу, нырнул в палатку, приступил разводить огонь. Внутри палатки дрова всегда были сухими, несмотря на погоду снаружи. Хотелось взбодриться горячим кофе, после чего приступить к работе по подготовке помещения оружейки к зиме. Сегодня он собирался обшить железную дверь тряпьём, чтобы от хорошо проводящего температуру металла, холод меньше проникал внутрь помещения.

Как только огонь разошёлся, щепки от ящика затрещали, Николай поставил сверху кипятиться воду в железной банке из-под патронов. Удобно усевшись возле импровизированной печки, чтобы не только наблюдать за процессом нагревания воды, но и банально погреться от тепла огня, он услышал свист. Сначала он подумал, что это скрип ржавого железа, так как сложно было поверить в то, что кто-то осмелился в современной реальности издавать хоть какие-нибудь звуки. Звук был очень похож на издаваемый человеком, Николай замер и прислушался, свист повторился.

Поднявшись на ноги, мгновенно превратившись в поглотитель любых звуковых волн, пытаясь угадать с какой стороны он слышит этот звук, Николай направился к выходу из палатки. На улице ничего не изменилось, погода была такая же: мелкий дождь, словно туман окутывал всё вокруг. Видимость при этом была нормальная, по крайней мере здания Управления МВД по городу Саратов, полиции, что находились по соседству со следственным изолятором номер один, он видел хорошо. Только их территорию, на которой располагались несколько государственных объектов: больница, тир, клуб ФСИН - загораживал высокий кирпичный забор, что проходил по всему периметру СИЗО №1. Этот же забор закрывал улицу напротив, через дорогу на которой стоял торговый центр «Триумф Молл». Если подняться на крышу второго этажа административного корпуса, то торговый центр можно было увидеть, как на ладони, но такой необходимости не возникало, да и не хотелось провоцировать животных на атаки в его сторону, были подозрения, что решётки окон могут не выдержать постоянного давления изнутри.

Свист повторялся с небольшой периодичностью, и раздавался он как раз со стороны торгового центра. Поэтому Николаю пришлось выйти из-под укрытия палатки и направиться в сторону КПП (контрольно-пропускной пункт), там забор был ниже, как раз возле открытых на улицу ворот. Животные, заметив его из окон, мгновенно оживились, послышался многочисленный топот ног и удары о металлические решётки. Это, естественно, немного беспокоило, но любопытство, желание узнать, откуда исходит этот звук, очень похожий на свист человека, затмило все мысли и переживания.

Добравшись до крыши КПП, приготовил пистолет в боевое положение, крепко сжав его в ладони. Поправил автомат, висящий на спине, стараясь быть как можно менее заметным, передвигаясь лишь на полусогнутых ногах, Николай сначала посмотрел вниз на открытые ворота мешка, ведущие в следственный изолятор. Убедившись, что двор забит животными, так, что яблоку некуда упасть, обратил внимание на торговый центр через дорогу.

На крыше «Триумф Молл», прямо над логотипом красного цвета «М.видео», стояла одинокая фигура. Это был мужчина в длинном зелёном плаще, с капюшоном на голове, надвинутым так, что лица практически не видно, лишь длинная чёрная борода падала на грудь. Одна рука была приподнята над головой, в своего рода приветственном жесте, в другой он держал длинную палку или что это было из-за расстояния сложно было понять сразу.

Раздался опять свист, звук точно исходил от этого мужчины, но при этом Николай понял, что животные вокруг, в мешке, на улице, на дороге среди машин, совершенно не реагируют на звук свиста и продолжают как ни в чём не бывало прохаживаться внизу своей неровной походкой среди машин. Лишь позади в окнах, откуда Николая было хорошо видно, животные бесновались, пытаясь достать его. Получается, что животные никак не реагируют на свист? Эта мысль взбудоражила Николая, он ещё не понимал, как это знание может помочь ему. Почему именно свист не раздражает животных, ведь на любой шум, тем более человеческий голос они реагируют очень живо.

Подняв левую руку, так как в правой он по-прежнему держал ПМ, снятый с предохранителя и с патроном в патроннике, Николай помахал ею человеку в плаще. Увидев его ответ, мужчина нагнулся и что-то поднял из-под своих ног, положив туда же свой шест или палку, он так и не разглядел, что это. Проделав с поднятой вещью какие-то манипуляции, он распрямил её. Это оказалась толстая верёвка. Незнакомец принялся раскручивать её над головой. Через несколько секунд верёвка распрямилась, и в его сторону полетел круглый тёмный предмет.

Да это же «Праща», мелькнуло у Николая в голове. Простейшее и самое древнее метательное оружие, известное по библейской истории о Давиде и Голиафе. Состоит праща из верёвки и кармашка для снаряда в виде камня посередине. Несмотря на её примитивность, это грозное оружие вполне способно на расстоянии пятидесяти метров размозжить незащищённую голову человека, надо лишь удачно попасть, а на это требуются месяцы тренировки. Человек в плаще умел пользоваться этим древним оружием. Камень, перелетев над проводами электропередачи, по параболе, упал в метре от Николая и покатился по инерции. Только не далеко, что-то прикреплённое к нему мешало свободно перемещаться по рубероиду крыши КПП. Камнем оказался тяжелый резиновый шар, размером с теннисный мяч для большого тенниса, надрезанный наполовину, в разрез которого был помещён свёрнутый лист бумаги.