Парень опускает голову, и прядь его волос падает на лицо, закрывая его часть. Я медлю, затем поднимаю руку и собираюсь убрать волосы, чтобы лучше видеть реакцию на мои слова, но, как только я прикасаюсь кончиками пальцев к его коже, Билл резко вскидывает руку и с хлопком, похожим на пощёчину, заставляет отстраниться.

– Да хватит уже! – он вскидывает голову и смотрит на меня. Его глаза застилает пелена слёз, а взгляд впервые за наше знакомство вместо презрения и злости излучает нечто иное. Я не могу дать точное определение ему, это больше похоже на отчаяние, но… нет. Это что-то другое. – Сколько можно?! Тебе самому не надоело всё это дерьмо? Ты жалкое насекомое.

Билл хватает пистолет, лежащий рядом с ним, и направляет на меня.

– Ты только и можешь, что манипулировать другими. Сам ты ничего из себя не представляешь, – разочарованно бросает он. – Жизнь человека для тебя – это не игрушка, – парень медлит, опуская пистолет. – Ты сгниёшь в своей собственной желчи. Помяни моё слово, Томас. Они были всем для меня. Они были мне семьёй…

Я смотрю на него и совершенно не узнаю. Сейчас, именно в этот момент, Билл выглядит обычным ранимым парнишкой, а не безжалостным убийцей. Он… Я поднимаю руку, сам не зная, что собираясь сделать, но парень снова направляет на меня оружие. Он не выстрелит. Я знаю. Хотел бы, давно бы спустил курок.

– Билл…

– Не… – он осекается и прикрывает глаза, наверное, собираясь сказать что-то вроде «не произноси моего имени».

Я усмехаюсь и осторожно накрываю его руку своей, забирая у него пистолет. Билл не сопротивляется. Я пристально вглядываюсь в его глаза, и не могу понять, что он испытывает. Нет ни отвращения, ни ненависти, ни злости, ничего, что было раньше, когда я смотрел в них. Сейчас взгляд выглядит потерянным, нежели ненавистным. В этот момент он полностью открыт и незащищён.

– Ты сбежал из дома и встретил Рэки, обрёл новую семью, – медленно тяну я, подбирая каждое слово. – Но твоя «новая семья» избавилась от тебя при первой же возможности. Кем был для тебя твой Босс? – его веки немного прищуриваются, но парень не разрывает зрительного контакта. – Твоим начальником? Спасителем? Хозяином? Или любовником?

Выражение его лица меняется, и я понимаю, что попал в самую точку. Любовник.

– Он тебя трахал, Билли? – его веки дрожат. – Когда это началось? Сколько тебе было? Восемнадцать? Или, может быть, куда меньше?

– Заткнись, – рычит парень.

Я фыркаю и немного приближаюсь к нему, сокращая дистанцию на несколько сантиметров.

– Подумать только, Босс «Бледной розы» любит маленьких мальчиков. Интересно, каково это, прислуживать педофилу…

– Закрой рот! – Билл замахивается, чтобы ударить меня, но я перехватываю его руку и притягиваю парня к себе.

Он заваливается на мои колени, упираясь в мою грудь рукой.

– Закрой свой поганый рот, – сквозь зубы шипит он.

Пальцы его второй руки тянутся к моему горлу и сжимают его с такой силой, что ногти до крови вонзаются в кожу. Парень моргает, и парочка слёз скатывается по его щекам. Я морщусь от боли, но ликование никак не отпускает меня. Я попал в точку. Я угадал. Рэки действительно грёбаный сраный педик педофил.

Я не могу дышать – перехватываю свободной рукой запястье Билла и заламываю его, заставляя отпустить меня. Он тяжело дышит.

– Так, я угадал? – хриплю я, чувствуя свободу. – Сколько тебе было, Билли? Когда он впервые затащил тебя в свою спальню?