— Да, в чай. Это всё.
— Хорошо. Марк скоро обед. Надо состав останавливать. Не все могут на ходу перебираться к нам.
— Я знаю. Остановимся. Первыми пойдут дети. Потом те, кто находится в начале эшелона. Остальные после них.
Сидели с Люсей уплетали. Ей принесли большую глубокую тарелку с кусками курицы и мяса. Люся ела руками. Попытки приучить её есть ложкой не увенчались успехом. Она недоумённо смотрела на ложку, потом на того, кто ей показывал пример, в итоге, ложку выбрасывала и начинала есть рукам. В конце концов, мы смирились. Расправившись с салатом, хлебал суп. Люся рядом поглощала мясо птицы и свинины. Всё вперемежку, по барабану. Куринные косточки просто разгрызала и глотала. Кошмар. Но ей было всё равно, чувствовала она себя прекрасно. Когда она расправилась с мясом, вытер ей руки салфетками. Вытирая измазанное лицо — рот, щёки и подбородок, недовольно сказал:
— Люся, ну никакой культуры приёма пищи. Это же безобразие. А если званный ужин, дорогая? Как тебя туда приглашать? Народ же в шоке будет. — Девочка слушала меня и улыбалась. — Я вижу тебе смешно? А вот мне нисколько.
Тётка Фая забрала Люсину тарелку. Поставила перед ней молоко и тарелку со сладкими пирожками. Сладкое Люся любила, особенно сладкую выпечку. Пирожки спорола на раз-два. Потом выпила всё молоко. Опять вытирал ей ладошки и рот. Успел попить чай с пирожками, как со мной по рации связался Георгич.
— Марк, ты где?
— В ресторане с Люсей.
— Понятно, можно было не спрашивать. Подальше от жены и поближе к кухне, да, командир? — Услышал в гарнитуре смех.
— Что-то в этом роде. Зато Люсю покормил.
— Люсю и так без тебя кормят все кому не лень. Ладно. Марк, впереди мост.
— Понял. Перед мостом тормозни.
— Всё же проверять будешь?
— Буду. Бережёного бог бережёт, а не бережёного кладбищенский сторож стережёт.
После того, как в самом начале пути, проскочив грязную зону и Усть Сибирское, отбившись от стаи «диких», и устроили большой привал, на котором помылись в бане, отдыхали и переселили часть скота в специально предназначенные для них вагоны, прошло три дня. Мы двигались неспешно. Ночью останавливались. Всё же машинист у нас был один и ему тоже нужен был отдых. Да и двигаться по ночи не рисковали. Это в том мире, до пандемии, поезда могли без проблем идти и ночью. Но только не сейчас. Мало ли что могло оказаться на путях. И перед каждым мостом мы останавливались. Проверяли, есть ли взрывчатка, заминирован ли мост? Возможно, с моей стороны это и была паранойя, но всё же лучше перестраховаться, чем улететь с моста в воду всем кагалом. А сейчас отморозков хватало. Если там, откуда мы ушли, некие кадры пытались заминировать и взорвать плотину, то что говорить о мостах⁈
Эшелон стал замедлять ход, наконец остановился, лязгнув сцепками вагонов. Я открыл дверь вагона-ресторана и выпрыгнул наружу. Люся следовала за мной, как тень. Пробежался вдоль путей до нашего купейного вагона. Там дверь была уже открыта. На меня смотрела Оля.
— Марк, а вы где были?
— В вагоне-ресторане. Я Люсю покормил.
— И сам, конечно же поел. А на меня можно болт забить, да, любимый?
— Лёль, ты не стой ноги встала? Я и с тобой тоже ещё раз поем. Ты же знаешь, что я за любой кипиш, акромя голодовки и сексуального воздержания. Автомат мне принеси и Илью пни, вместе с Колей, Павлом и Артёмом.