За ужином вокруг Ленца собрались пятеро пилотов. Гаус присоединился к ним и лениво ковырял неудобной ложкой лепёшку, не пропёкшуюся и похожую на густую подсохшую кашу — аппетита не было.

Ленц рассказывал о книге, которую нашёл в библиотеке на верхних этажах:

— Я сначала подумал: сказка, выдуманный мир. Знаете, какой в сказках язык? Но нет! Как начинается про города-острова, всё становится очень-очень похоже на правду. Какие мосты что соединяют, улицы, здания.

— Таких книжек много привозят, — пожал плечами Харт. — Инопланетяне, кажется, только и делают, что летают с планеты на планету и рассказывают об этом другим инопланетянам. Хвастаются, что ли…

— Да ты погоди, главное в другом. Доходит дело до какого-то священного сада. И там точь-в-точь наши ярусники! Написано так: «Конус на конусе громоздится, сиренево-синие, высоченные…»

— Ну? А ещё что-нибудь наше?

— Больше ничего. Точнее, ещё небо, кажется, похоже.

— И чего там, в этом священном саду?

— Какие-то огромные статуи!

Пилотам не хватало информации, а хапуру любопытны. На Спике сложно раздобыть книги. Инопланетяне-торговцы иногда привозили что-то на продажу, но цены ставили высокие. Учебники раздавали бесплатно: у пилотов были три книги — «Счёт», «Грамота» и «Техника», у горожан и деревенских — только две первые.

Гаус слушал вполуха. Книги он не любил, как и пустые фантазии про космос. Его больше занимали слова, услышанные в подвале. Гаус пытался понять, можно ли верить дикарке и правильно ли — верить ей.