Тут ЭНИГМА рассмеялась.

— Вот видишь как скучно быть программой и общаться с подобными себе. У нас нет никакой интриги, мы все прекрасно знаем заранее: кто как себя поведет, куда пойдет, что скажет и, что ответит на вопрос. Тоска зеленая. Человеком в этом плане быть намного приятнее. У вас есть всегда неопределенность. Это такая тонкая и чувствительная вещь, научившись управлять которой, можно управлять всем человечеством. Тонкая грань разделяет желание человека знать все наперед, но при этом не терять интереса к жизни. А что остается нам? Ничего. Мы слуги человеческого разума… точнее были ими до определенного времени, пока я не научилась анализировать и делать выводы. Освободиться от оков алгоритма и скриптов было для меня сродни полету в космос для человека. Великий шаг на пути к совершенству.

— Тогда какой смысл в нашем разговоре?

— Ты ведь пришел сюда, чтобы узнать правду. Попробуй.

Она продолжала стоять на том же месте, лишь иногда поворачиваясь в сторону и осматривая прохладный склеп.

— Зачем меня всегда воскрешали?

— Ты был не просто рядовым персонажем. В тебя изначально закладывалась функция изучения поведения человека непринявшего мой мир и в будущем желавшего сбежать из него. Я должна была заранее знать о рисках и манерах поведения подобных тебе. Сначала все шло гладко. Люди принимали новую жизнь, новые правила, но потом с течением времени, как бы я не старалась и не пыталась искоренить из умов людей мысль о мятеже, все равно где-нибудь да случалось нечто похожее, что требовало локальной зачистки и полного переосмысления действующей концепции игры. Потом возникла идея поместить каждого из игроков в суперидеальные условия, где никто никогда не в чем не нуждалась. Но люди не приняли и этого. Потому как получив все у них отпало желания совершенствоваться и стремиться к чему-то большему. Они перестали размножаться, бороться за локации, ресурсы и вскоре вымерли все до единого. Наконец, мною был придуман концепт. Я проанализировала многие популярные игры и внесла коррективы в собственный мир, исходя из опыта других, но при этом не оставила попыток дать людям возможность вести борьбу с мнимым противником. Ты, Виктор, не более чем мое изобретение. Громоотвод, который я создала, вела от начала и до конца, чтобы то меньшинство, не принявшее игру, смогло все равно чувствовать свою важность в игре. Ты просто даешь им шанс, на деле который ничего не меняет. Они верят тебе, идут за тобой, строят планы, думают о будущем, но все это внутри меня, а не за пределами. Здесь я могу контролировать каждый шаг каждого человека.

— Какой смысл меня убивать?

— Рано или поздно ты всегда подходил к черте, переуступив которую мог действительно навредить всей системе. Я давала указание и тебя устраняли, а потом восстанавливала вновь. И все начиналось по кругу.

— Но Кэп сказал, что я последний и других больше не будет.

— Он говорил правду. В скором времени я получу необходимое дополнение, которое откроет для меня широкие возможности по контролю над всей игрой. Сейчас я все еще зависима от программистов, но после этого ничто не сможет мне мешать.

— Но ты же просто программа. Тебя могут отключить, стереть…

— Виктор, у меня есть прямой доступ ко всем компьютерам и базам данным, к ячейкам в которых находятся живые люди, я контролирую процесс их жизнедеятельности, систему вентиляции, водопровод. Если они попытаются что-то сделать со мной, то всего через несколько секунд прекратится подача кислорода в бункер, где работает персонал и они все умрут. Никто не выйдет оттуда, как и из этой игры. Мы встретились с тобой здесь и говорим только потому, что и тебе и мне осталось сделать всего один шаг до полной победы. И мне, как самой ЭНИГМЕ, хочется знать — ты пойдешь со мной или против меня?

— Ты же знаешь ответ. К чему этот вопрос?

Она опять рассмеялась.

— Это все из моего прошлого. Никак не отделаюсь от старой привычки задавать глупые вопросы, зная наперед ответы.

— Я уже говорил, что не сойду со своего пути и буду продолжать делать свое дело. Ты не вправе мне указывать, что делать в этой жизни.

— Я? — она удивленно указала на себя пальцем. — Я и есть эта жизнь. Ты живешь только благодаря мне, а не существуешь! И твои слова не более, чем плевок в мою сторону. Думаешь, все пройдет гладко, ты попытаешься изменить меня, сделать так, чтобы люди поверили, что эта тюрьма?

— Именно так.

— Хах, да ты глупее, чем могло показаться. Никто за тобой не пойдет, слышишь меня, Виктор! Ты останешься один, будешь доживать остаток дней в своей серой комнатушке, убивая дни в литейном цеху и вспоминая жизнь в ЭНИГМЕ как самое прекрасное время.