Элен кивнула, на что режиссер громко рассмеялся.

— По-моему, каждый день по телевизору показывают сотни подобных клипов. И никто не осуждает певиц за такой имидж. Наоборот, ими восхищаются. Разве это не так?

— Так, — вынуждена была согласиться Элен.

— Тогда, что страшного в том, если ты оголишь некоторые части своего тела?

— Я не могу, — упрямо повторила девушка. — Не могу и все.

Мезон со свистом выдохнул воздух.

— Я понимаю, если прячутся всякие там уродины, но стоит ли комплексовать, если у тебя красивая грудь... Пусть это увидят все и получат от этого удовольствие.

— Нет! — отрезала Элен.

— Хорошо, — неожиданно согласился Мезон. — Я вижу, что прежде, чем продолжить этот разговор, тебе нужно немного привыкнуть к нашим условиям.

Элен слегка расслабилась.

— Но в целом, будем считать, что мы нашли общий язык, — подвел он итог и посмотрел на Фову: — Томас, как считаешь?

Продюсер оторвался от журнала и согласно кивнул.

— Мне кажется, что все у вас получится.

— Я тоже так думаю, — Мезон перевел взгляд на Элен. — Неделя работы, и можно заряжать пленку...

— Вы — маэстро, вам виднее, — подыграл Томас.

— В таком случае, нам следовало бы отметить удачное начало, — режиссер встал, подошел к бару и, открыв его, недовольно покачал головой. — Ох уж эти операторы... Опять опустошили мою бутылку коньяка.

Сказав это, он вновь посмотрел на Фову.

— Карта пала.

— Я все понял, — кивнул тот и вскочил с дивана. — Через пять минут буду.

В следующее мгновение Томаса в мастерской уже не было.