Когда хлопнула дверь, Томас вскочил с кресла и, нервно грызя ногти, заходил из угла в угол.
— Зачем ты позвонил Элен и попросил ее приехать в студию? — угрожающе спросил он.
Джон, решив, что оправдываться не имеет смысла, смело ответил:
— Потому, что считаю подлостью так пренебрегать Элен. Конечно, песни, которые пишет Фовьен, не совсем в ее стиле, но это дело принципа. Насколько я помню, этот цикл песен писался для Элен, и она даже успела записать одну из них. Но стоило ей заболеть, как ты тут же нашел замену.
— Да как ты смеешь! — взорвался Томас и, указав на дверь, уведомил: — С этой минуты ты у меня больше не работаешь.
— Очень хорошо, — Джон поднялся и, подойдя к шкафу, принялся доставать из него свои вещи. — Это самая лучшая новость, которую я сегодня узнал.
Искоса наблюдая за американцем, Томас продолжал нервно грызть ногти.
— Я сделаю так, что тебя не примут на работу ни в одной студии, — предупредил он, надеясь, что Джон начнет извиняться.
В глубине души Томас уже корил себя за не-сдержанность, однако амбиции мешали ему признаться об этом вслух.
Когда за Джоном закрылась дверь, Томас обессилено упал в кресло.
В студию вошел Франк и, застав продюсера в некотором смятении, удивленно спросил: Ты чего такой хмурый?
— Да так. Некоторые проблемы.
— А это правда, что ты уволил Джона?
— Правда. Этот нахальный янки меня раздражал, — признался Томас. — Кстати, ты не мог бы немного поработать с новой певичкой?
— Давай, но с условием... — Франк замялся.
— Да ладно, чего стесняться? Говори... — разозлился Томас и, не дождавшись ответа, пообещал: — После обеда принесу тебе то, о чем ты боишься сказать.
В студию, виляя бедрами, зашла рыжая.
— Иди к микрофону, — приказал Томас и подмигнул Франку. — Ну, и как тебе моя новая звездочка?
— Ты же знаешь, что меня этот вопрос мало интересует, — отмахнулся тот. — Спроси-ка лучше об этом у Фовьена. Уж он не пройдет мимо этой красотки...