И тут он вышел из-за угла дома, волоча за собой железный бак. Отойти от окна я не успела. При виде меня он застыл на месте, но не отпрянул и, кажется, даже не удивился. Затем потащил бак дальше, на ровное место, и, опершись о края руками, вдавил его в снег.
– Нелл с двумя “л”. – Его голос звучал не так сердито, как я ожидала. – Вы потерялись?
– Я просто хотела тебя проведать. – Вышло как-то зашуганно. – Тебя не было на ужине.
– А я не проголодался. Тайна раскрыта.
– Да, пожалуй.
Он уставился себе под ноги. В темноте над нами с карканьем пронеслась толстая ворона. Фуллертон вскинул голову:
– Тут вороны серые. Никак не привыкну.
– Это ты еще цапель не видел. Весной они прилетают сюда и вьют гнезда по всему острову. Чудесное зрелище.
Мальчик что-то вяло пробормотал. Затем скрылся в доме, оставив дверь нараспашку. Было непонятно, ушел ли он насовсем. Я ждала, слушая, как его подошвы шаркают по бетону. Вскоре он вернулся со стопкой брошюр или журналов, неся их перед собой, как дары. Не обращая на меня внимания, он с грохотом свалил все это в ржавый бак. Обложки сверкнули глянцем. Отряхнув ладони, он снова направился к двери, но на пороге обернулся и, прищурившись, уставился вдаль.
– Вас друзья ждут, – сказал он.
– Ты придешь на завтрак?
– Сомневаюсь.
Его враждебность была мне непонятна, и я привычно стала искать причину в себе, решила, будто ляпнула что-то не то.
– Обычно я не очень-то общительна, – сказала я.
Он вздохнул.
– Какое совпадение – я тоже.
– Но сейчас вот из кожи вон лезу.
– Очень мило с вашей стороны, но мне этого не нужно. Я приехал сюда за уединением, в этом весь смысл. С людьми я не лажу.
Он воздел руки и снова ушел в дом.
– Ты слишком юн, чтобы так рассуждать, – сказала я, когда он вернулся. Теперь он нес кипу смятых бумаг, перехваченных толстой резинкой. Большим пальцем он придерживал бордовый паспорт.