— Не спишь?

— Не сплю.

Он проходит вглубь гостиной и падает на мягкий диван возле меня. Я продолжаю стоять.

— Что за повод? — мои глаза бегают по его лицу. Только глаза выдают его состояние: зрачки расширены и смотрят без осознанности.

— Утром я узнал, что ты… — он поднимает глаза и закусывает губу.

— Ты права.

— Что ты имеешь ввиду?

— Эта история с Марком… — Ему однозначно с трудом даются эти слова. Он настолько гордый и упрямый человек, что ему трудно признать свою ошибку. — Ты здесь не совершенно не причем, — он выдыхает и смотрит в телевизор. На экране продолжает идти фильм, только я совершенно потеряла к нему интерес.

— Хочешь сказать, ты совершенно зря держал меня здесь месяц и всячески принижал. словно я ничтожество?

Он вскидывает голову и смотрит на меня. Молчит. Чертов засранец, тебе стыдно.

— С тобой сейчас бессмысленно разговаривать. — я собираюсь уйти, но он хватает меня за кисть, и одним рывком притягивает и усаживает на себя.

Мои лицо совсем близко к его: я чувствую запах крепкого алкоголя, немного табака и этот манящий древесный запах с нотками цитруса вперемешку запахом пота. Его ресницы касаются моих. Он кладет руку на мою талию, еще ближе прижимая к себе. Он жадно впивается в мои губы, проталкивая язык. Внутри все сжимается только от его прикосновений ко мне. Я отвечаю на поцелуй, вплетая свои пальцы в его темные волосы. Его ладони упали на мои ягодицы и с силой сжали их.

— Ты пьян, — шепотом произнесла, я на секунду отрываясь от страстного поцелуя.

— Я хочу тебя в любом состоянии, — это действительно было так, под собой я чувствовала сильную эрекцию, которая упиралась мне в самое интимное место.

Мы снова слились в жарком и протяжном поцелуи, я не заметила как мой топ и лосины оказались на полу. Его рубашка была распахнута, в порыве страсти я случайно порвала некоторые пуговицы.

Терзающий жар рта покинул мои губы, послышался металлический лязг пряжки и звук открывающейся молнии. Наши взгляды с Адамом встретились. Еще никогда я не видела у него такого взгляда: в нем не было привычной усмешки и ледяного холода. Там была темнота. В этот момент я ощутила тупое горячее давление на входе и громко вскрикнула, потому что Адам резко и до упора опустил мои бедра на себя. Промежность обожгли боль тянущих мышц и суровость вторжения, из легких словно выкачали весь кислород.

— Смотри на меня.

С трудом оторвав голову от его плеч, я посмотрела нему в глаза. Я тонула в бездне его глаз. Мои последующие крики и стоны потонули в закрывшем рот поцелуи. Тяжела эрекция раздирала меня на части, продвигаясь глубже и глубже, заставляя скрести ногтями по его плечам, врезаться зубами в воротник белой рубашки и громко рычать. Несмотря на внутренний трепет, мое тело стало сдаваться под напором двигающейся во мне плоти. Сладостное напряжение в животе с каждым свирепым рывком становилось все более невыносимым. Я зажмурилась и запрокинула голову назад. Комок расплавленного наслаждения фейверком разорвался в животе, в груди, в голове, заставляя тело трястись и сжиматься. Я чувствовала каждую клетку своего тела, наполненную кипящей кровью. Это было самое сильное из испытанных мной ощущений за всю жизнь.

Дыхание Адама стало тяжелым, крепче впечатав пальцы в мои ягодицы, он прижался щекой к моему мокрому лицу. Шлепки сталкивающейся кожи стали почти оглушающими, давление внутри меня возросло, хотя, казалось, это невозможно.

— Марта… — глухой рык опалил кожу.