— Почему, интересно, он так сказал?

— Не знаю. И еще сказал, что ты не хочешь обременять себя никакими обязательствами.

— Что? Что?

— Но учти, я не стал ему говорить, что немного знаком с твоей манерой первой делать неожиданные ходы.

Слоун изменилась в лице, хотя попыталась скрыть это.

— Который раз убеждаюсь, что мой сын слишком болтлив.

— Да нет, он просто о тебе очень беспокоится. И о себе тоже… извини, но мне показалось, что пареньку не хватает отца.

— Да, ты прав.

— Вот он и вбил себе в голову, что ты будешь всегда исчезать в самый последний момент, когда надо произнести решающее «да».

Джордан поднял веточку и стал рисовать на песке абстрактные композиции.

— У Тревиса богатое воображение.

Джордан отбросил веточку, внимательно посмотрел на Слоун.

— Ты уверена, что дело только в богатом воображении твоего сына? А может быть, это в самом деле твоя обычная уловка?

— Не придавай слишком серьезного значения тому, что наговорил тебе Тревис. Он по природе хитрец, всегда делай на это поправку.

— Слоун, ты не ответила на мой вопрос.

— Я никуда не денусь.

— Это хорошо. Я люблю тебя, Слоун, и очень не хочу тебя терять, — просто и искренне сказал он.

Слоун собралась что-то ответить, но передумала и промолчала.

— Ты ведь никогда не говоришь со мной о нашей любви, — продолжал Джордан. — Нет, разумеется, когда мы в постели, в миг страсти я слышу многое — но не в другое время.

Слоун опустила голову, уставясь в песок: у ее ног из переплетения линий, начерченных Джорданом, которые казались ей случайными, четко возникли два сблизившихся сердца.