— Завтрак в номер, как и обещал.

— Да, я изрядно проголодалась, только сначала нужно бы одеться.

— Вот без этого вполне можно обойтись. — Джордан, удерживая на весу поднос, уселся рядом. — Сегодня у нас завтрак в постели. Яичница с ветчиной и сок. — Джордан поставил поднос на кровать, прямо перед Слоун.

Слоун посмотрела, будто ожидала еще чего-то.

— Хм, что же — все будет зависеть от того, как мы с тобой столкуемся, — проговорил Джордан, бросая нарочито плотоядные взгляды на Слоун, едва прикрытую простыней.

— Как ты играешь в свое поло — не понимаю. У тебя в голове, по-моему, всегда одно и то же.

— Ешь-ка свой завтрак и не разговаривай много: тебе нужно сил набираться.

— Сил у меня и так хватает. Ты-то почему ничего не ешь?

— Я успел уже — из нас двоих кто-то должен был встать раньше. Ты, наверно, догадалась, кто. Теперь твоя очередь поесть.

— С удовольствием. — Слоун подняла крышку, прикрывавшую тарелку с завтраком. Ветчина и яичница никогда не казались ей такими вкусными. А на подносе еще маленькая тарелочка, и тоже накрытая крышкой.

— Боже, что это?!

На тарелочке лежал тот самый сапфир, сверкая на золотом ожерелье, — куда роскошней, чем в витрине магазина Картье.

— Джордан, да ты… зачем… ну как же ты. — Слоун не могла выговорить ничего членораздельного.

Джордан улыбался, довольный эффектом.

— Разве обязательны «зачем» и «почему»?

— Что-то я не то говорю! — Слоун взяла ожерелье в руки — нет, это не сон.

— Я могу, кажется, считать, что эта вещица тебе нравится? — Джордан поднял ее волосы на затылке и, откинувшись, застегнул украшение.

— Мне… нравится безумно, я просто влюбилась в ожерелье.

И еще хотелось ей добавить: «Я безумно люблю тебя, Джордан», но вместо слов она приникла к Джордану, ее губы — к его губам, тело — к телу.