Книги

Единственная

22
18
20
22
24
26
28
30

— Дорогая, я не смею тебе отказать. Надеюсь, ты сделаешь то же самое.

Слоун смутилась.

— У меня вроде все сухое… — прошептала она.

— Тогда я вылью на тебя целую ванну. Это нам пара пустяков, — простодушно шутил Джордан.

Слоун оставалось только рассмеяться.

— А я-то боялась… ты больше никогда не захочешь, чтобы я… как ты выражаешься, использовала тебя как жеребца.

Джордан наклонился к ней и нежно поцеловал ее волосы:

— Маленькая поправочка. Я сказал: не хочу, чтобы ты меня использовала только как жеребца. — И начал расстегивать блузку Слоун.

— Джордан!

— Если б ты знала, как я по тебе соскучился, — прошептал ей на ухо Джордан, постепенно освобождая Слоун от ее одежды.

Он не мог оторвать своих губ от губ Слоун, он шел все дальше, хотя где-то его точила мысль: а ну как возникнет та же проблема, что в Аргентине с Джилли?

К счастью, Слоун даже догадаться не могла о его мучительных сомнениях и смело шла все дальше.

Осторожно расстегнула его брюки и начала медленно стягивать их. Руки ее невольно касались бедер и пениса Джордана — и он с восторгом и облегчением чувствовал, как окатывает его с головы до ног горячая волна. Того, что случилось с ним в Аргентине, здесь не случится! Он был в форме, как всегда!

И он страстно захотел Слоун. Как тогда — во Франции.

— Джордан, мы еще не решили, как поступим с твоими замечательными ботинками. — Слоун стояла уже на коленях перед Джорданом.

Ботинки полетели в сторону. Джордан наклонился к женщине, взял ее лицо обеими руками и стал долго и страстно целовать его.

В изнеможении Слоун уткнулась головой в колени Джордана, и ее волосы мягко коснулись его ног. Джордан ощутил прикосновение нежных губ Слоун к своей коже. Еще минута — и он не выдержит! Резким движением он опрокинул Слоун на ковер, оставался еще миг, когда он, задыхаясь, спросил:

— Ты хочешь… со мной?

Еле слышно она ответила: «Да».

И Джордан упал на нее всем телом, прижимаясь, лаская ее со все возрастающей страстью. Она изгибалась на ковре, подобно змее, а он прижимал ее к полу — и они стали одним странным четвероруким существом.