Не успел Джим встать, как от трёх потоков к нему потянулись толстые жгуты воды. Синие волны оплелись вокруг правого запястья и правой стопы, красные плескались вокруг левого запястья и левой стопы, а два зеленых окружили голову и грудь Джима. Правая сторона тела покрылась белым инеем, заставляя скафандр трещать от мороза, лицо и руки покалывал холод. Левая сторона, наоборот, испытывала нарастающее тепло, от которого левая часть лица и рука горели, как от ожога. Казалось, что еще немного и Джим может вспыхнуть огнем.

Крик боли, лишая сил, застрял в горле, но тело прочно удерживалось жгутами потоков, не давая Джиму упасть на плиту.

Джим замерз так, что казалось, он слышит, как ломаются его пальцы. Холод резко сменился теплом, которое принесло чувство облегчения. Но уже через минуту его тело будто лизали безжалостные языки пламени. Но боль, зная свои границы, отступала, сменяя жар на холод.

Джим не знал, сколько это продолжалось: минуты, часы или дни, время для него прекратило своё существование. Желанное облегчение все-таки пришло, прогнав от него огонь и холод. Во всем теле ощущалась невероятная легкость, Джиму казалось, что он просто парит в воздухе.

Густое облако окутало Джима и тут же ушло прочь, оставив Джима стоять на высокой скале, у подножья которой кипело сражение. Вспышки лазеров, разрывы снарядов, крики и стоны раненых, громкие команды измученного командира, пытающегося поднять своих солдат в атаку…

Новое облако отрезало Джима от панорамы боя, заменив ее большим кабинетом с ярким гербом Конфедерации Иштар. За небольшим столом сидят два полноватых иштарца в дорогих одеждах, расшитых золотом и драгоценными камнями. У каждого в руке был бокал с вином. На большом столе стоял гало-проектор, транслирующий битву у подножья скалы. Сделав очередной глоток вина, полностью лысый иштарец, откинувшись на спинку своего кресла, сказал, не скрывая довольную улыбку.

– Твои проиграли, а значит, я выиграл спор и теперь она моя. – сказал он, махнув рукой в угол комнаты.

Только сейчас Джим увидел, что в комнате, кроме этих двоих, в углу стоит девочка лет четырнадцати с рабским ошейником на шее. Её длинные светлые волосы были аккуратно расчёсаны и собраны на затылке, открывая худенькую шею. Ее голубые глаза с испугом смотрели на Джима.

– Ты меня видишь? – обратился Джим к девочке, не узнавая свой голос. Она вздрогнула и кивнула головой. – Пойдём со мной.

Сказал Джим и протянул ей свою руку, на которой были заметны следы ожогов. В комнате раздался голос второго иштарца.

– Нет, Сортог, у меня ещё второй взвод не введён в бой. – возразил обладатель двух подбородков. Он посмотрел на бледную девочку и гаденько улыбнулся.

Джим почувствовал в своей руке маленькую, холодную ладошку. Снизу на него смотрело милое девичье личико с пронзительными голубыми глазами, из которых сейчас катились слёзы.

– Я готова умереть. – сказав она и посмотрела на двух иштарцев, одновременно повернувшихся на её голос.

Джим снова почувствовал боль, которая, словно испытывая на прочность, пыталась его разорвать. Но все его мысли были направлены на то, чтобы не выпустить маленькую ладошку из своей руки. Джим держал руку девочки так, словно держал за руку весь погибающий мир, пытаясь его спасти.

Вспышка и он стоит на знакомой, красной плите в центре зала. Его многострадальное тело больше ничто не удерживает и, он, не в силах больше сопротивляться, опускается на колени. Напротив его измученного взгляда возникает перепуганное девичье лицо.

– Что с вами? Где мы? Мы уже умерли? – встревоженно спросила она, осматриваясь по сторонам.

– Нет, мы дома. – ответил Джим, устало улыбнувшись девочке.

– Инициализация завершена. – прогремел голос искусственного интеллекта в зале. – Подготовка информационного пакета для внедрения в кору головного мозга…

Последнее, что Джим увидел, прежде чем потерять сознание, это быстро приближающаяся поверхность красной плиты.

– Даниель, сегодня месяц, как Джим пропал, необходимо принимать решение. – сказал Зогт, входя в палатку.