— Не говори так, прошу! — зарыдала я, ухватив парня за руку. Я сжала его кисть и прижала к сердцу. Соленые капельки скатывались с моих щек, падая на землю, руки дрожали. — Питер, ты еще увидишь, что все будет прекрасно! — я сама не верила этим словам, ни на секунду мое сознание не захотело воодушевляться и бороться дальше. Все это не сказочка для детишек, где в финале всех спасут, нет, это скорее ужасы для взрослых. Это реальность, и в этой реальности Питер захлебывается собственной кровью, я не чувствую своего окоченелого тела, а мои друзья и любимый в неизвестности, и, возможно, сердца трех потеряшек уже давно не бьются. Их могли закопать как животных на заднем дворе, только без особых церемоний: выкопать яму, присыпать землей, а после сравнять место, чтобы не оставлять подсказок. А потом, лет через пять, фермерская собака, случайно гулявшая рядом, учует запах и начнет рыть, и только тогда расклад быть похороненными под плитой с настоящим именем, станет утешением.

— Кимми! — Питер прорычал вновь, его тело выгнулось, словно по его телу прошел разряд электрического тока.

— Что такое? Я не знаю чем тебе помочь, прости меня, Питер, — завопила в ответ.

— Если я не выберусь, пообещай, что попробуешь помочь Мелиссе встать на правильный путь, она тебя, конечно, не послушает, но если ты скажешь, что это я просил, то, возможно, она удосужится исполнить последнюю волю брата.

— С одним условием, — Питер немного повернул голову и заглянул в мои глаза, при этом его тело продолжало судорожно трястись. — Я выполню твою просьбу, но если ты пообещаешь выжить и не дать мне исполнить твое желание! Борись! Борись до конца, несмотря ни на что, а я попытаюсь сделать то же самое!

— Обещаю бороться до самого финала!

За дверьми послышались новые шаги, а потом дверь распахнулась. Неизвестно, что будет дальше, может, они пришли за мной и теперь эти стены станут последним, что я увижу в жизни! Один неизвестный лысый мужик вошел внутрь, взглянул на Питера и словно порадовался проделанной работе с костями своей жертвы. Но потом он взглянул на меня, и мне стало совсем не по себе, физически я даже подняться на ноги не готова, но духовно я буду сражаться.

— Девчонка, поднимайся! Иди за мной! — приказал лысый неотесанный мужлан.

Я ни слова не ответила, а лишь сильнее сжала ладонь Пита.

— Поднимайся, я сказал, — это чудовище за один огромный шаг подошел ко мне, схватил за отощавшую ключицу и поднял на ноги, но встать твердо я не смогла, колени подкосились. — Встань, дрянь!

— Заткнись, — еле как произнес Питер, но он уже вскоре об этом пожалел, защита меня ему обошлась пинком по лицу тяжелым кожаным ботинком.

Бугай повалил меня на плечо, вышел за дверь и закрыл ее на ключ. Свет в коридоре, по которому меня тащили, был тусклым, стены из камня. На секунду мне показалось, что я услышала ржанье лошадей, но потом оказалось это не мираж. После очередного поворота я оказалась в стойле, а потом яркий свет улицы ослепил меня. Я пыталась приоткрыть глаза, но солнце мешало мне это сделать, после всего этого я оказалась в какой-то комнате. Зрачок только начал привыкать к освещению. Все, что было вокруг, напоминало одну из комнат загородного дома: шкуры животных на деревянных стенах, плетеная мебель, большие окна с легкими белыми тюлями, которые развевались от легкого дуновения ветра, ружье над камином — все это не было лишено некого изыска.

Меня скинули на кресло как маленького котенка, а напротив уже ждал Том, хищно выжидая свою жертву. Он развалился на диване с пойлом в руках и нелепом бархатном спортивном костюме смородинового оттенка.

— Поискал информацию о тебе, нашел много занимательного, — произнес мужчина, после чего щелкнул пальцами пару раз и ему принесли папку, забитую какими-то бумагами. — Кимберли Оливия Уильямс, пятнадцать лет, сирота. Родители погибли в автокатастрофе, близких родственников нет, только тетушка, но, видимо, воспитание детей ее не очень интересует. Занимательно то, что именно Браун взял опекунство на себя, обычно такие люди не занимаются благотворительностью. Характеристика из старой школы показывает, что ты всегда была послушной и стремилась к учебе, только это значит, что ты лишь невидимка, стандартное заполнение бланка, и использование прописанных ранее слов дает стопроцентное «не помню эту девочку», — ухмыльнулся Том. — Хм, как же я проглядел, тебе будет шестнадцать через неделю, ох, эти сладкие шестнадцать, свои я провел в пьяном угаре и с кучей девиц в мини-юбках. Обычно заранее я не поздравляю, но в таком случае, с наступающим праздником, Ким!

— Видимо, это означает, что мне навсегда останется пятнадцать, — еле выговорила в ответ, — Вечно молодая в памяти других.

— Сколько пессимизма в твоих речах, я не собираюсь тебя убивать, уж точно не я, если только ты сама не свернешься от заражения или переохлаждения.

В комнату вошла девушка, на ней была белая блузка, короткая черная юбка, едва скрывающая самое ценное, высокие каблуки, каштановые волосы, забранные в пучок. Впереди себя она везла столик на колесиках, вроде тех, что на борту самолетов. На этом крошечном перевозном баре стояло множество напитков, целая запеченная курица и немного овощей.

— Угощайся, поешь.

— Я не хочу. Ответь, где мои друзья? Они еще живы? — внутри себя я чувствовала слабость, ноги начали отходить от холода, поэтому я ощутила легкое покалывание в пальцах.

— Ну, я могу ответить достоверно на этот вопрос, лишь узнав, кто является твоим другом из всей вашей компашки, — после сказанного он взял очередную бутылку с виски, откупорил ее, предварительно съев целую ножку от мяса птицы.