Наше молчание прервал роботизированный голос ведущего новостей по телевизору, который перешел к другому сюжету, о девятнадцатилетнем преступнике, вырезавшем свое имя на лице возлюбленной. Его звали Константин Льюис. Держу пари, если бы Чейз сейчас смотрел эту передачу, он бы сказал, что, черт возьми, надеется, что у паренька хотя бы хватило хороших манер вырезать «Стэн» для краткости.

Я предсказывала, что скажет или подумает Чейз. Как он отреагирует. Вспоминала о нем каждую свободную минуту. Что он делает, думает, ест. С кем встречается. Я определенно не оставила его в прошлом.

– Мне очень жаль, Итан. Я в ужасе от того, что заставила тебя пройти через это. Чего бы это ни стоило, ты абсолютно идеален.

– Ты говоришь мне клише «дело-не-в-тебе-а-во-мне». – Он схватился за левую сторону рубашки, но в его голосе не было яда. – Ауч.

– Мне от этого больнее, чем тебе. – Я устало улыбнулась.

– Но ты хочешь забыть его. А это уже половина пути.

Я ничего не сказала, потому что он прав.

– У меня есть хотя бы право голоса? Предположительно, я здесь пострадавшая сторона.

Я хихикнула.

– Справедливо.

– Мне бы хотелось подумать об этом. О том, смогу ли простить тебя за то, что ты совершила непростительное и поцеловала своего невероятно богатого, крутого и далеко не уродливого бывшего парня.

Теперь я смеялась во весь голос.

– Ты оставляешь за собой право бросить меня?

– Хорошенького, – поправил себя Итан. – И да. Я не уверен, что готов отказаться от этого, что бы это ни было. Я ценю твое честное предупреждение, что ты можешь причинить мне боль, но все же хочу попробовать. Договорились? – Он протянул мне руку. Я пожала ее с глупой улыбкой. Это самое приятное, что случилось со мной сегодня.

– Договорились.

Мы погрузились в уютную тишину, доедая остатки еды, пока не услышали тонкий звук струящейся жидкости, доносящийся от двери, за которым последовало щенячье рычание.

– Дейзи! – я вскочила с дивана, но опоздала. Мой австралийский пудель уже стоял возле двери с рваным пластиковым пакетом во рту и мочился прямо в ботинки Итана.

Следующие три дня я провела в ожидании звонков Чейза. Несмотря на то что Итан оставил за собой право изменить свое мнение касаемо нас, я не получала от него вестей после того вечера с мексиканской едой. И испытала легкое облегчение от такого поворота событий. Одной заботой меньше. Я успела отправить Итану длинное сообщение с извинениями, прежде чем Лайла сказала мне прекратить строить из себя Папу Римского.

– Он переспал с другой прямо перед вашим свиданием. Очевидно, вы не настолько привязаны друг к другу.

Через три дня после ядерных поцелуев с Чейзом и своего рода разрыва с моим не-парнем Итаном я снова начала дышать. Совершая поверхностные, робкие вдохи человека, который знал, что это еще не конец.