— Надейся, конечно, — кивнул я. — Надежда, майор, как известно, умирает предпоследней!

— Это еще почему? — насторожился он.

— Потому что последним умирает тот, кто надеялся.

— Типун тебе! — Олег даже перекрестился, чего раньше я за ним не замечал. И это тоже, видимо, было одним из последствий его встречи с черным мадхъя тогда, в туманном сером сентябре. — Лучше скажи, что дальше делать?

— Ждать, естественно.

— Чего? Пока бойня начнется? — снова начал закипать Ракитин.

— А что мы можем предпринять? — я старался говорить как можно спокойнее, зная взрывной характер друга. — Ведь пока ни одной зацепки! Вот если бы Павлу удалось что-нибудь накопать…

Договорить я не успел: дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и в кабинет вломился Велесов. Именно вломился, потому что лейтенант в принципе не мог делать что-нибудь потихоньку и аккуратно из-за своих богатырских габаритов. Когда он входил в помещение, там сразу становилось тесно независимо от количества присутствующих. Вдобавок Павел постоянно что-то ронял, ломал или разбивал из имущества хозяина, но при этом так искренне переживал и извинялся, что не простить его было просто невозможно. Вот и сейчас он, едва оказавшись в кабинете, тут же зацепил могутным плечом книжный шкаф справа от входа, да так, что с верхних полок посыпались стопки каких-то папок и брошюр. Велесов, естественно, дернулся их собирать, но Ракитин остановил его, буквально вскрикнув:

— Не надо! Я сам все сложу, лейтенант!

— Извините, ради бога, господин майор, — богатырь сделал скорбное лицо и вытянулся «во фрунт». — Разрешите войти?

— По-моему, ты уже вошел, — хмыкнул Олег, расслабляясь. — Садись, Павел, только осторожно.

Велесов покраснел, кашлянул в кулак, чуть ли не на цыпочках подошел к столу и сел на крайний стул, сложив свои длани на колени. Стальной каркас ветерана заседаний и совещаний заскрипел, но выдержал.

— Докладывай, Паша, чего накопал, — кивнул Ракитин.

Лейтенант снова откашлялся, шумно сглотнул и начал:

— Немного пока, Олег Владимирович, но вот чту меня насторожило, так это полное нежелание кого-либо из клана Амиевых сотрудничать со следствием.

— А именно? — уточнил Ракитин, раскрывая блокнот и берясь за карандаш.

— Да все они! — отмахнулся Велесов. — Ни старший Амиев: ему все некогда. Ни мать ихняя: та вообще трубку бросила. Ни брат их двоюродный, Аслан Бейджиев, который маслозавод в Шегарке прикупил весной. Разве что сестра старшая, Гульнара Расуловна, весьма интеллигентная женщина, обещала помочь. Говорит, мол, у Ильхана какой-то альбом был или дневник, куда он все свои амурные похождения записывал и фотографии подружек собирал…

— Вот это было бы просто отлично! — повеселел Олег, делая короткие пометки в блокноте. — Сразу бы и с этой, исчезающей, разобрались, да и на убийцу бы, глядишь, вышли.

— Эк вас расколбасило, господин майор, — не выдержал я. — И волки сыты, и овцы целы, и пастуху — вечная память, так что ли? А кто вам сказал, что эта девчонка — именно та самая ночная бабочка, что ублажала Ильханчика? Вы ее фотку охранникам предъявили? Нет! А надо бы…

— Черт! Действительно, — Ракитин аж зубами скрипнул с досады. — Но ведь не было же ее на снимке сначала! Сам же смотрел — не было!