— Иди в баню! Это не моя возрастная категория. И вообще, я в завязке…
— С каких это пор?
— Все, я отключаюсь. Время. Привет комиссару!
Я вернулся в коридор третьего этажа, увидел на стене стрелку с надписью «Кафе» и пошел туда. Желудок после кофе все настойчивей требовал работы, тем более что я не ел со вчерашнего вечера в аэропорту Горно-Алтайска.
Полтора часа пролетели незаметно. Уминая мясные деликатесы и запивая их душистым травяным чаем, я лениво наблюдал за редкими посетителями, в основном секретарями депутатов и их охранниками, а сам думал, куда девалась Тудегешева. Спряталась в кабинке? Может быть. Хотя — нет. Я успел заметить, что все кабинки, кроме одной, были открыты, а у раковин находились три дамочки, и Муратовой среди них не было, следовательно, она и занимала единственную закрытую кабинку. Куда же делась Тояна? Конечно, будь немного времени, я бы просканировал помещение, но меня отвлек этот дуболом Антон. Скорее всего Тудегешева просто отвела всем глаза, в том числе и мне. А сие означало, что она, как минимум, равна мне по возможностям.
Да нет, превосходит меня! Она доказала это в Горно-Алтайске, наведя сильный морок в собственной квартире. Блин, ей же элементарно нужно было выведать, что мы про нее знаем — и получилось!.. Так, может, все-таки она сама со всеми своими обидчиками и разбирается? Нет, что-то не припомню я сиддхи, дающей возможность превращения из женщины в мужчину и обратно, причем «в полевых условиях». Есть, конечно, Паракая Правеша — одна из малых сиддх, позволяющая временно вселяться в чужое тело и управлять им. Но не создавать себе новое, а потом еще и уничтожать его каждый раз после использования. Даже мадхъя Нурия лишь меняла свой внешний вид. Правда, она же создавала матрикаты и психумов… Так ведь то — мадхъя!
Не-ет, определенно у Тудегешевой есть напарник. И, раз Тояна заявилась в думу, значит, Муратова следующая, и надо держать ухо востро. Никаких отвлечений, медитаций и прочих шалостей! Как учила меня в свое время Ирина Колесникова, в сексе, медитации, трансе человек полностью раскрывается для глубинного обмена энергиями с партнером или тонкими планами и потому становится совершенно беззащитен. Так что, госпожа Муратова, даже если бы вы были в моем вкусе, в этот раз вам — полный облом!..
Я допил, смакуя, третий стакан чая с мятой, мелиссой и зверобоем и посмотрел на часы — пора. Через пять минут заканчивается заседание и начинается моя работа.
На квартиру к Муратовой мы попали лишь под вечер. После заседания Лилия развила бурную деятельность, усадила меня в свою машину рядом с собой на заднее сиденье, и водитель повез нас сначала в парикмахерскую, потом в супермаркет, потом на какой-то деловой коктейль в пригородном ресторане и наконец доставил в новый элитный микрорайон на южной окраине Сибирска, где я не был уже несколько лет. В основном потому, что там не происходило ровным счетом ничего примечательного для уголовной хроники. Признаться, этот вояж настолько мне осточертел, что я был готов пешком убраться восвояси, лишь бы поскорее забыть о самом существовании сумасбордной депутатши! Только данное ранее обещание и удержало меня от бегства. А ведь еще надо было как-то ночь пережить…
Квартира у Лилии была двухуровневая. На первом этаже располагалась кухня-столовая, ванна с джакузи и гостиная с гигантским полукруглым диваном перед комплексом домашнего кинотеатра с плоским полутораметровым экраном посередине. На втором этаже, естественно, были спальные комнаты. Две. И еще один санузел с биде и душем.
Все продумано. Ничего лишнего, и в то же время максимально удобно.
Лилия сразу упорхнула наверх, а я проверил мягкость дивана, на котором определил себе ночлег, и занялся кинотеатром. Муратова объявилась минут через двадцать в серебристом полупрозрачном пеньюаре, под которым само собой ничего не было, кроме располневшего, но еще очень аппетитного тела. Волосы, днем собранные в строгую аккуратную прическу, Лилия распустила и зачесала на одну сторону, заколов огромным гребнем из слоновой кости. Получилось действительно сногсшибательно. И если бы я заранее не настроил себя на добровольный отказ от удовольствия, скорее всего не устоял бы перед таким соблазном.
Продумано было все: и внешний вид, и жесты, и голос, и музыка, которую опытная искусительница включила легким хлопком ладоней, и мягкий полусвет в гостиной, зажегшийся одновременно с музыкой. Ну, чего еще мужику надо? Плиз, халява, сэр!..
— Вы великолепно выглядите, Лилия Борисовна, — честно сказал я и сел на диван перед кинотеатром. — Только, думаю, это лишнее.
— Что именно? — Она сделала полуоборот и подошла ко мне почти вплотную.
— Продолжения не будет, мадам, — вежливо ответил я и включил воспроизведение. — Спокойной ночи.
Сначала она приняла мои слова за кокетство, рассмеялась, села рядом, прижалась ко мне разгоряченным зовущим телом, но я сидел спокойно и даже не приобнял ее. Постепенно в глазах женщины протаяло понимание. Муратова вдруг резко отпрянула, запахнула пеньюар и уставилась на меня злыми колючими глазами. Я мысленно дал себе пощечину, вторую влепила Лилия. Она бы влепила и больше, но я поймал ее за руки и заговорил низким властным голосом, перейдя на «ты» для максимального сокращения дистанции внушения:
— Слушай меня, Лилия! Сейчас ты пойдешь в свою спальню, ляжешь в постель и уснешь. Ты очень хочешь спать, Лилия. Твои веки тяжелеют и закрываются. Ты очень устала, Лилия. Ты хочешь спать. Сейчас ты встанешь с дивана, Лилия, поднимешься по лестнице в спальню и ляжешь в постель… Слушай мой голос, Лилия!
Я говорил и говорил, развивая трансформационную формулу внушения, добавляя с каждым новым циклом все больше подробностей предстоящего действия, и через пару минут женщина затихла, расслабилась. А когда я произнес команду «иди», Лилия послушно встала и медленно двинулась вверх по лестнице.
Тогда я наконец тоже расслабился и тут же почувствовал дикую усталость: суггестия всегда отнимает много энергии. Я выключил кинотеатр, откинулся навзничь на диванные подушки и мгновенно заснул.